Тринадцать способов убить Лалабелль Рок. Мод Вулф

вам нужно что-то практичное, – говорит она, но, видя мою реакцию, смеется и качает головой. – Ладно, не слишком практичное. Но хотя бы брюки. И туфли на плоской подошве.

      – Нет, не такой уж плоской, – предупреждаю я.

      Женщина окидывает меня холодным взглядом. Я не могу разобрать, какого цвета у нее глаза – серые, или зеленые, или голубые. Мне вообще трудно смотреть ей в лицо. Поэтому я смотрю на ее руки, аккуратные, сухие, лежащие на столе.

      – Это ошибка – жертвовать комфортом ради эстетики, – говорит она мне. – Мы настолько полезны и дееспособны, насколько нам позволяет наша одежда. Мы должны выбирать ее очень осторожно, а потом забыть о ней. Мы должны идти по миру беспрепятственно, чтобы нас ничего не ограничивало. Болтающиеся бусы отвлекут наше внимание. Тесная обувь будет тянуть нас назад и портить настроение. Колючий свитер испортит ключевой момент. – Она секунду колеблется. – Нечасто в своей работе мне выпадает шанс побаловать себя практичностью.

      – Не такой уж плоской, – снова говорю я, но по голосу слышу, что убежденности у меня поубавилось.

      Она какое-то время наблюдает за мной, потом кивает со слабой улыбкой.

      – Как хотите. Что насчет цвета? Наверное, белый – ангел милосердия?

      Я мотаю головой.

      – Трудно чистить.

      – О, – говорит она, – вы не хотите заявлять о своей миссии.

      – Мне нужно оставаться незаметной.

      – Тогда что-нибудь классическое. Костюм.

      – Без галстука, – говорю я, но идея мне по душе.

      – Без галстука. И без этикеток, если спросят. – В ее голосе слышится гордость. Ее одобрение неожиданно наполняет меня радостью. Я надеюсь, мы придем к согласию по многим вещам. Я решаю сидеть тихо и внимательно слушать, чтобы потом сказать нечто такое, что ей понравится.

      Мы некоторое время беседуем, обсуждая фасон и материал. Она в постоянном движении, привозит вешалку с костюмами, перебирает их сильными, гибкими пальцами, легкими, как перышко, прикосновениями к моей спине и плечам побуждает меня встать и раздеться.

      И вот я босая, в нижнем белье Лалабелль, стою перед зеркалом. Слышу, как женщина ходит в соседней комнате, и понимаю, что напрочь забыла, как она выглядит. У меня снова возникает впечатление, будто я нахожусь в каменной комнате с эхом; пахнет гранатом. Краем глаза замечаю серые завесы, которые колышутся, хотя воздух недвижим.

      Что это? Совсем не похоже на воспоминание. Скорее дежавю. Я допускаю, что в воздух подпустили какую-то химию, как в супермаркетах, где пахнет свежеиспеченным хлебом. Я не чувствую себя одурманенной. Вероятно, Попутчик все понял бы. Вероятно, это нормальное и повседневное состояние ума.

      Возвращается модистка, и снова начинается примерка.

      Я выбираю черную ткань, самую темную из имеющихся у нее, хотя она и предупреждает, что этот цвет будет бледнить меня. Пока она хлопочет вокруг меня, подкалывая там и закалывая здесь, поток советов не иссякает.

      Я должна всегда накладывать солнцезащитный крем, говорит она, и использовать бальзам для губ с ультрафиолетовым фильтром. Если