Тринадцать способов убить Лалабелль Рок. Мод Вулф

говорю я. – Но она уже мертва.

      – Ах, черт, – говорит он и мрачнеет. Хлопает по карману брюк в поисках сигарет, достает пачку, но та пуста.

      – Но ты же все равно можешь сфотографировать ее, разве нет? – спрашиваю я и достаю свои сигареты, которые лежат в маленьком, отделанном шелком нагрудном кармане рядом с картами Таро. – Бери.

      – Спасибо, – говорит он и морщится, когда видит марку «Везучая девчонка». «Интересно, – спрашиваю я себя, – мужские сигареты отличаются по вкусу от женских»?

      Он поджигает кончик, выдыхает клуб дыма и говорит:

      – В журналах нельзя показывать трупы. Во всяком случае, в тех, с которыми я работаю. А тебе разве не пора?

      – С какой стати? – спрашиваю я и подхожу к нему поближе, чтобы лучше слышать. Сейчас шум автомобильного движения стал громче. Баббл-сити просыпается.

      Он просто указывает в конец переулка, и я вижу, как в стекле витрины отражаются мигающие синие огни. Это не полиция. Они бы так быстро не приехали, да и не стали бы суетиться из-за Портрета. Я слышу, как отъезжает дверца минивэна, а потом по тротуару стучат каблучки.

      Моргаю – и вижу цветок, расправляющий в темноте желтые и белые лепестки. «Митоз». Как им удалось так быстро добраться сюда? Неужели Мари их вызвала? Она мне ничем не обязана, но меня это глубоко задело бы. Мне казалось, мы подружились.

      Папарацци уже идет прочь, вглубь переулка; над его плечом, обтянутым вязаным свитером, шлейфом тянется дым от сигареты.

      – Эй, – кричу я, а когда он не оборачивается, я бегу за ним. – Эй, подожди!

      Он все равно не останавливается, однако оглядывается и затягивается сигаретой с вопросительным видом.

      Я намеревалась спросить у него дорогу, но тут слышу сзади голоса и прижимаюсь к стене.

      – Сюда? – спрашивает женщина.

      – Ага, наверное. Рядом еще один действующий, так что смотри в оба.

      – Черт побери, где водитель? Я не собираюсь таскать труп на каблуках.

      – Называй это по-другому.

      Я стараюсь не шевелиться. Я жалею, что не могу заткнуть ватой уши. Голос инженера действует на меня так, что мне хочется выйти из укрытия. Папарацци что-то говорит. Я с усилием поворачиваю к нему голову.

      – Что?

      – Тебя подвезти? – Он бесстрастно наблюдает за мной.

      На дальнем от улицы конце переулка нам приходится протискиваться между забором из металлического прута в виде пик и длинного ряда промышленных контейнеров, забитых тканями и воняющих химикатами. Там, у пожарного выхода, стоит его скутер.

      – Я собираюсь пробраться на одну вечеринку в Висячих садах и разведать обстановку, – говорит он, поднимает сиденье и достает шлем. – Подойдет?

      – Естественно, – говорю я, оглядываясь.

      Мне интересно, как выглядел Портрет, когда я уходила. Мари вполне могла заштопать дырку, если б захотела. Крови не было, так что одежда не испачкана, а дырочку я оставила крохотную. Надеюсь, поза у нее достойная.

      Я обнаруживаю, что папарацци пристально смотрит на меня.

      – Эй.