Ведьмин рассвет. Карина Демина

подругу. Ту, которая…

      Единственная осталась рядом с мамой, приняла её в дом свой, а потом и подарила этот дом. Она отдала мне силу, а с ней – и ту жизнь, которую я имею.

      И если так, то этой женщине я обязана больше, чем всей новоявленной родне.

      – Понятия не имею, – Мёдб потянулась, и фигура её рассыпалась золотой пылью. – Какое мне дело до того, что происходит с мертвыми людьми?

      Глава 8

      Когда мы все же вышли к деревне, солнце перевалило через высшую точку и тени на земле стали длиннее.

      – Не обижайся на нее, – Лют снова первым нарушил затянувшееся молчание. – Дети Дану далеки от людей. И не столько по внешности и способностям, сколько по восприятию мира.

      – Я и не обижаюсь, – я пожала плечами, поняв, что все-таки лгу. Обижаюсь. И еще как… хотя, если подумать здраво, то да, они действительно другие.

      Совсем.

      – Подозреваю, она сказала далеко не все. Но тут спросить больше не у кого, разве что потревожить твоего деда…

      – Нет! – вот эта мысль мне совершенно точно не понравилась.

      – И верно. Мёдб сама расскажет о тебе… или не расскажет. Зависит от того, насколько ей выгодно. Они вечно интригуют. Это даже не столько ради выгоды, сколько уж особенность такая… голос крови.

      – Тогда стоит порадоваться, что во мне эта кровь помалкивает.

      К чему-чему, а к интригам я никогда не имела способностей.

      – А вот к дяде твоему заглянуть стоит.

      – Зачем?

      Говоря по правде, я склонялась к тому, чтобы просто уехать. Тихонько.

      – Спросить, где похоронена та женщина. Даже если на церковном кладбище для нее не нашлось места, а скорее всего так и есть, он может знать.

      И он знал.

      Он уже облачился в рясу, которая сидела на нем, как ни странно… правильно? Так, как должно? Не знаю. Но что-то изменилось в фигуре Дмитрия, в нем самом.

      Он не стал выше.

      Серьезнее.

      И лицо его, разделенное на две половины – интересно, смогла бы Цисковская исправить это разделение – словно светом наполнилось.

      Чушь какая.

      Просто солнце глаза слепит, вот и мерещится всякое.

      – Да, знаю, – он кивнул и оперся на трость. – В Савлюково она. В райцентре. Это недалеко.

      И снова вид виноватым сделался.

      – Там гражданское кладбище, которое не в церковном ведении. Отец бы в жизни не позволил бы ведьме нераскаявшейся тут лежать, – Дмитрий кивнул на кладбище за церковью. – И сестру там же, в Савлюково, хоронили. Если подождете…

      – Нет, – я покачала головой. – Извини, но…

      – Понимаю, – он не обиделся.

      А я?

      Вот если бы он был как та старуха, склочным и злым, полубезумным, можно было бы просто откреститься от такой родни. Как с лесными людьми.

      Я им не была нужна? И они мне теперь не особо. Встретились, поглядели друг на друга и разошлись к обоюдному удовольствию, чтобы снова не встречаться, но уже до конца жизни.

      А он…

      Он не будет настаивать на встречах. И семейные посиделки – это не про нас, даже если сбросить со счетов