Цвет счастья. Клара Багус

замялась.

      – Как зовут вашего мальчика? – повторил Жюль.

      Шарлотта покачала головой. Он ведь это не серьезно. Только не он.

      Последовало молчание.

      Долгое молчание.

      Шарлотта сразу поняла, что Жюль надел на себя маску власти только потому, что ему не оставалось ничего другого. Ведь он был в таком же отчаянии, как и она, в таком же отчаянии, как и Луиза.

      Жюль, который тем временем видел перед собой уже не очаровательную девушку, а противника, вставшего у него на пути, резко повторил:

      – Как зовут мальчика?

      Шарлотта молчала.

      – Как его зовут!

      – Антуан, – прошептала она.

      – Антуан. Красивое имя. Хотите отдать своего Антуана в детский дом?

      – Нет, – выпалила Шарлотта дрожащим голосом и отвернулась. Надежда на то, что он не относился серьезно к тому, что говорил, умерла так же скоро, как и появилась. Он осуществит угрозу. Теперь она это знала.

      Было бы просто жестоко, если бы в его угрозе не обнаружилось чего-то откровенного. Шарлотта отвернулась к окну. Ее взгляд скользнул на улицу. С неба сыпался снег. Снежинки кружились, словно пепел. В тот момент было так спокойно, будто в мире замерло все, кроме снега.

      Угроза Жюля висела в воздухе, как лезвие ножа, готовое обрушиться на Шарлотту. Ее глаза наполнились соленой болью. В зале было так тихо, словно мир на мгновение задержал дыхание.

      Никто прежде не требовал отдать мальчика в детский дом. В городе все знали о судьбе парнишки. Как только люди видели Антуана, они тут же все понимали – его прошлое, настоящее и будущее. Каждый знал, что Шарлотта – его надежда. Надежда, которая сможет залечить раны прошлого; надежда, которая не позволит настоящему его убить; и весна жизни, которая ждет его в будущем.

      До сих пор все молчали. И будут делать это и дальше. Чтобы защитить его. Чтобы он не потерял все, в том числе и Шарлотту. Однако, как известно, слова одного предателя достаточно. А если оно принадлежит судье, то все пропало.

      Шарлотта молча сняла с руки здорового ребенка бирку с именем.

      – Как зовут девочку? – спросил Жюль.

      – Теперь у нее нет имени, – ответила Шарлотта и опустила глаза. Затем протянула ребенка Жюлю.

      – Бирку моей дочери, – колеблющимся между решимостью и сомнением голосом потребовал Жюль, глядя на грудничка в кроватке.

      Шарлотта осторожно достала малышку, прижала ее щечкой к своей влажной от слез щеке и одной рукой развязала бирку на ее запястье. Она протянула бирку Жюлю. Он схватил ее и сунул в карман брюк.

      Потом он бесконечно медленно, как показалось им обоим, и тихо пятился из зала для новорожденных, преодолевая сантиметр за сантиметром, с чужим ребенком на руках.

      Он в последний раз взглянул на Шарлотту. Она качала на руках его ребенка, нежно обхватив ручку девочки своей рукой, и помахала ему ею на прощание, затем вышла из луча света в дверной щели и исчезла. Однако из памяти Жюля она не исчезнет никогда, оставив ему долгий запах жасмина.

      Глава