Убийственный урок. Татьяна Чекасина

готовыми на многое. Вот как распорядилась судьба… Вернее, Октябрина…

      …В школе у Нади были добрые отношения с Валерией (Лерой) Субботниковой. Её брат Вениамин, Вена, геолог, и берёт Леру в экспедиции. Надю отпускают с трудом. Октябрина Игнатьевна знакомится с родителями Леры и Вены (и они геологи). «Приличные люди», – охарактеризовала их бабушка, – убеждают её отпустить Надю в увлекательный, но безопасный поход.

      …Из экспедиции Надя с рассказами о том, как они работали (и лопатой, и киркой). Пешком – немало километров. Ночевки на берегу реки, на вертолёте – над болотами и тайгой. У костра Вена пел… Вена, он такой необыкновенный, верный товарищ, храбрый и крепкий, он так много знает о камнях и о травах! Как-то они идут, держась за руки, ветхим мостиком над бурной рекой. Как мечтает она и о будущих ночлегах на берегах рек и в поле, перелётах над болотами и тайгой! Камни найдёт лично! Вишнёвые родониты, лиловые чароиты, слоистые агаты, малахитовую каменную зелень… Она видит себя с рюкзаком и с гитарой (она научится играть и петь!)

      Бабушка – ни слова. Мама поддакивает Наде, не зная реакции Октябрины Игнатьевны. И, как только Надя заканчивает вдохновенный доклад, – критика. И ночёвок в палатке на «сырой земле», и «хождений над пропастью»… От мамы тихий горький плач… Она в добровольном рабстве из-за слепоты…

      Надо подавать документы…

      Сидя у кабинета гинеколога, находит ответ: зачем бабушка отговорила? Напугалась ранней дружбы расцветшей Наденьки с молодым одиноким геологом Веной? И это тоже… Но и другое…

      …Октябрина Игнатьевна у окна, от которого пахнет цветами… Тихо во дворе, и только трамваи тренькают у дома, гремят. «Голо тело и едва прикрыта грудь…» – читает Некрасова о бедных детях. Отец отправил её из их деревеньки в село, где была школа. Он же дал ей громкое имя Октябрина. Сыновья его Трактор и Молот погибли на войне. И вот идёт она нелёгкой дорогой, плохо одетая, но там, в школе учительница с высоким лбом, в платье с глухим воротом. Вокруг головы нимб от света чистого окна!

      Октябрина Игнатьевна могла быть педагогом, но на стройках пятилеток в цене умелые руки, вот они – вытягивает, и в сумерках квартиры – большие, тёмные, но ещё гибкие. А потом – война… Погибший геройски муж, слепая от военного недоедания дочь…

      – Бабушка, хватит аргументов! – подняла на неё глаза внучка, как овца перед закланьем.

      Документы с её пятёрками прямо-таки хватают в педучилище. С такими могла бы и в горный… Математика – пять, физика – пять… А тут пение и аккомпанирование на домре, баяне, фортепиано (но никак не на гитаре!) Надя поёт грубовато: «Мы геологи оба с тобой…» «Ещё раз». Опять неверно. «Голос в экспедиции оставила…». «И музыкальный слух – там же?» Но чувство ритма нормальное: «В траве сидел кузнечик, в траве сидел кузнечик… Зелёненьким он был!»

      Вывод гинеколога: удалять эмбрион поздно, и надо «готовиться стать матерью»…

      Надя Кузнецова в скверике напротив женской консультации: говорить или нет об этом дома? Бабушка зашипит, а мама заплачет. Оборвав шипение, Октябрина перейдёт на не громкую