Явье сердце, навья душа. Диана Блэр

скатерти, примятой понадкушенными пирогами и караваями.

      – Ни о чем не жалею, – выдохнул он.

      Яснорада хмуро вынула стянутое с дворцового стола угощение. И даже тогда не разглядела на кошачьей морде ни толики вины.

      – Попробуй хлеб этой волшебной тряпицы. Он такой вкусный, куда вкусней!

      – Плохой кот! – Любопытство, однако, взяло над ней верх. – Как тебе удалось получить от нее каравай?

      – Мы не сразу пришли к согласию. Я ей и так, и эдак, а она… – Баюн сыто икнул.

      Сдавшись (сделанного не воротишь), Яснорада оглядела комнату, чтобы оценить масштабы катастрофы. «Котастрофы», – хихикнув, подумала она.

      У стены стоял сундук с откинутой крышкой, из которого Баюн, вероятно, скатерть и вынул. Вокруг разбросаны диковинные вещицы. Хрустальный шарик, ключи всех форм и размеров, шкатулки и бесчисленные свертки, перевязанные бечевками и шелковыми лентами.

      – Как ты вообще сюда пробрался?

      Сил у объевшегося Баюна хватило лишь на то, чтобы лениво махнуть лапой с острыми когтями. Выходит, дверь Ягая не закрывала, полагаясь на честность Яснорады, которую сама в ней и взращивала. До сих пор Яснорада оправдывала ее доверие. Но теперь, благодаря пушистому приемышу, что сдался на волю голода, нарушила запрет.

      Со смиренным вздохом Яснорада взялась за уборку. Содержимое сундука не разглядывала – чем дольше она находилась в покоях Ягой, тем тяжелей была ее провинность. И все же одна вещица ее внимание привлекла.

      На серебряном, будто из невестиных палат, блюдце лежало краснобокое яблоко. Вряд ли Ягая хранила его в сундуке вместе с диковинками. Баюн попросил к караваю? Яснорада не знала, едят ли коты яблоки. Она лишь недавно узнала, что коты вообще едят.

      Попыталась взять яблочко, да не тут-то было – от блюдца оно не оторвалось. Покатилось, потревоженное ее касанием.

      – И яблочко зачарованное, – удивился Баюн. – В нашем лесу такие не росли.

      – Яблоки вообще не растут в лесу, – с убежденностью девицы, за чьим образованием следили пристально, сказала Яснорада. – Их срывают с деревьев… хоть у нас таких деревьев и нет.

      Правда, невесты Полоза утверждали, что яблоки выкапывают из земли, отмывают и подают на царский стол. Слово Яснорады веса в их кругу не имело, а потому и спорить с ними не стоило.

      А еще яблоки нередко появлялись на волшебной скатерти Ягой.

      – Меня-то обучает Ягая, а ты откуда о них знаешь? Сам же сказал, что дальше собственного леса носа не казал.

      Баюн призадумался. Тяжело перекатился и сел, обернув хвост вокруг лап. Поза его могла оказаться грациозной, если бы не выпирающий после сытного обеда живот. Яснорада, однако, и сама уважала еду, а потому осуждала кота лишь за то, что не послушал ее и проник в запретную комнату.

      – Просто знаю, и все. Как и то, что я – кот, а мы – в Навьем царстве.

      – Кащеевом, – возразила Яснорада.

      – Навьем, – стоял на своем Баюн.

      Порой Яснорада в упрямстве могла посоперничать с самим быком… что бы