Гарь. Венедикт Каготов

домами, с шлагбаумами на въездах. Кроме футбольной коробки тут стоял облупленный игровой домик с горкой, откуда просматривался весь двор. Место хорошее. Профессор достал свой обычный рабочий телефон, кинул вещи в домике и двинулся дальше, вызывая на ходу такси. Почти сразу на заказ откликнулся Зейнал Хасай оглы, который должен был подъехать минут через одиннадцать со стороны Сущевского Вала.

      На углу дома, за шлагбаумом Индриков сковырнул дерн, спрятал под ним трубку в беззвучном режиме и вернулся к домику. Сгорбившись внутри у окошка, в резком мочевом аромате он смутно представлял, что делать дальше. Может и на самом деле стоило добраться до дачи? Всего сорок минут от Савеловского вокзала. Переждать там два дня до возращения Саши. А потом? Черт его знает. Накатила злость. Сволочи. Ведь это из-за их безалаберности и полной безучастности он оказался в таком дерьмовом положении. Почти год как подал большую записку с наблюдениями по гильдии и уже тогда писал, что первые роли там явно сменились, что кто-то рвется в Минэк и Росэкономмониторинг, что состав рабочих комиссий сразу по двум якорным законопроектам обновился на треть. Тогда его не послушали. Убрали записку в стол. Не послушали и в ноябре, а что получили в марте? Сразу три якобы ковидные смерти в Минэке, и вот на должностях – знакомые лица. Но самое печальное не это, а то, Саша категорически ему не верила. Даже не просто не верила, а относилась снисходительно, насмешливо, как к неуместно увлеченному старику, мнительному, отставшему от реалий фантазеру. А ведь ее, пожалуй, могут убрать сразу после меня, подумал с грустью Индриков.

      Размышления прервала машина, завернувшая с улицы к шлагбауму. Профессор достал второй телефон с защищенной связью, осторожно настроил камеру и стал ждать. Водитель немного посидел, потом, судя по силуэту, стал набирать номер. Наконец, дверь открылась. Из салона вышел спортивный мужик лет сорока в брюках и рубашке. Хрена лысого ты – Хасай оглы. Мужчина оглянулся, прошелся по улице, осмотрелся во дворе. Позвонил еще, сначала, видимо, на номер Индрикова, а потом уже на другой и, минуты две поговорив, сел обратно в машину. Такси еще постояло и вскоре уехало.

      Изучая на фото водителя, Индриков сделал два глубоких ингаляторных вдоха и принялся разбирать противоречивые мысли. С одной стороны, тип, понято, непростой, и, значит, его точно ведут. Но, с другой стороны, тактика оказалась совсем не та, какую он ожидал, – слишком осторожная. Следовало отсюда только одно. По какой-то причине хозяева Марата охоту на него не открыли, а такой расклад оставлял шанс на маневр. Первым делом сейчас требовалась связь со вторым, резервным контактом. Встретиться можно здесь же на Совке, всего в получасе ходьбы. Передвигаться куда-то по Москве – самоубийство. На подходах к метро, к вокзалам он будет как на виду. Разве только автобусом, но это крайняя мера. Нужно только решить с ноутом и уйти с прямых пустых улиц.

      За тем, как хрустит корпус и крошится в дробилке монитор его нового серого Asus, Индриков наблюдал в провонявшей маслом и пловом