Игра на выбывание. Даша Циник

ему она не выкарабкалась? Ведь могла бы пожить подольше!

      – Алиса, не закатывай истерику, – шикает идущая следом мама. – Мы на кладбище.

      – Мертвым все равно! – раздраженно бросаю я, не оборачиваясь.

      А живым – тем более. Никому нет дела до моих проблем.

      Отец с мачехой держатся в отдалении. Им не впервой пережидать приезд той, что появляется у нас в Купчино раз в сто лет, дабы продемонстрировать московский шик и заодно выставить всех неудачниками. Я и сама не ждала этой встречи, но мама четко дала понять, что намерена серьезно поговорить.

      Они с отцом развелись восемь лет назад без скандалов и упреков. Делить было нечего – ни квартиры, ни машины – разве что меня, да и тут вопросов не возникло. Я осталась у бабушки, отец переехал в съемную комнату к новой жене, а мама укатила из Питера в столицу, где успела удачно выйти замуж, овдоветь, и снова связать себя узами Гименея. Привыкнув жить без нее, я воспринимала редкие гостевые визиты с философским спокойствием, лишь сегодняшний стал исключением. Да и как реагировать без скандала на новость, что меня забирают в Москву?

      – Алиса, угомонись, – выйдя на парковку, мама изящным движением достает из пачки сигарету. – Я желаю тебе добра.

      Роль благодетельницы не в новинку. Она столько раз привозила подарки и отдавала их с таким же снисходительным выражением лица, что я уже и не вспомню иного отношения к себе.

      – Как-нибудь обойдусь.

      – Неужели? – тонкая бровь иронично дергается. – Тогда скажи, где ты планируешь жить?

      – Как где? – я все еще не понимаю, к чему она клонит. – В бабушкиной квартире.

      – Куда теперь переедет весь цыганский табор твоего отца, – затянувшись, хмыкает мама.  – Как наследник он вряд ли останется на съемной. К тому же его вечно беременной крольчихе скоро рожать.

      Оскорбившись за мачеху, кривлюсь в ответ:

      – Мы прекрасно уживемся все вместе.

      Это правда. Я люблю Ромку с Толькой, хоть они и не самые послушные братья, да и им мое общество в радость.

      – Тогда давай спросим у него, – тон меняется с пренебрежительного на подначивающий.

      – Легко! – я резво поворачиваюсь на каблуках к приближающемуся к парковке отцу. – Пап, я же могу жить с вами?

      Вместо энтузиазма он заметно тушуется.

      – Видишь? – ехидно улыбается мама. – Уже напрягся.

      – Лисенок, это и твоя квартира, – в пику ей отбивает отец.

      – И мы будем рады, – добавляет мачеха, устало взяв его под локоть.

      При взгляде на ее огромный живот дремлющая совесть просыпается и пинает меня в бок. Какая же я эгоистка. У них двое мальчишек, вот-вот появится третий. Только меня не хватает в тесной хрущевской однушке до полного комплекта.

      – Значит поживу отдельно, – не сдаюсь я, игнорируя злорадный взгляд мамы. – Устроюсь на работу, сниму комнату.

      – И бросишь учебу?

      – Уж лучше это, чем твой интернат.

      – Не интернат, а элитная закрытая школа, – упрямо исправляет мама. – Там Максим к Оксфорду готовится.

      Отлично. Еще и сына своего нового мужа приплела.

      – Плевать, к чему он там готовится. Я не обязана равняться на какого-то московского мажора!

      – Выбирай выражения. Он твой сводный брат.

      Так и подмывает озвучить, куда ей идти вместе с новоявленным родственником, но спор прерывает натужный гудок – устав ждать, водитель микроавтобуса сигналит нам, призывая вернуться в салон. Забираюсь туда с отцом и мачехой, оставив маму возле такси. Принципиально поеду отдельно и в кафе сяду на другой конец стола. Пусть привыкает, что я держу дистанцию.

      Ромка и Толька плюхаются на сиденье рядом и всю дорогу рассказывают новости про школу, перебивая друг друга и толкаясь. Через силу смеюсь над их нелепыми розыгрышами одноклассников, пока сердце сжимается от тоски. Они мои братья. Они, а не какой-то заносчивый пижон! Я и видела его всего раз – во время видеозвонка от мамы. Так почему я должна уезжать от своей настоящей семьи?

      Поминки проходят в тягостном молчании. Прихватив со стола смартфон, отлучаюсь в туалет чтобы пожаловаться Оксанке.

      «Она заставляет меня переехать! Зачем я ей сдалась?»

      Подруга пытается успокоить, забрасывая сообщениями, но на расстоянии слова утешения оказываются набором букв и грустных смайликов. Когда выясняется, что вылет планируется сразу после поминок, я готова разрыдаться от отчаяния. Мне даже попрощаться толком не дают!

      – К чему такая спешка? – цежу сквозь зубы, не глядя закидывая вещи в чемодан, пока мама брезгливо осматривает старую мебель в квартире бабушки.

      – У Игоря вечером благотворительный прием. Я должна быть рядом.

      Игорь. Какое отвратительное имя.

      – Так будь! – с досадой хлопаю крышкой и рывком застегиваю молнию. – Меня тащить с собой не обязательно.

      – Алиса, не начинай.

      – А вот и начну!

      Спор