Солнце больше не светит. Владимир Никольский

вечер, отправив следом горькую слюну. С силой захлопнув окно, он повис на ручке, собираясь с мыслями. Солнце скрылось за горизонтом, оставляя ярко-оранжевый отсвет на проплывающих облаках.

      – Семь минут, пора собираться, – проговорил Валера себе под нос. Он взглянул на часы в телефоне – восьмой час, понедельник, час пик, но он был уверен, что пробок на дорогах уже нет и не будет никогда.

      С этой мыслью он повернулся и застыл как столб, уставившись в темно-зеленые глаза – пожалуй, единственное куда сейчас глядел Валера, не отрываясь и не моргая, боясь упустить наваждение.

      Добрым, полным грусти взглядом на Валеру смотрела молодая женщина, лет тридцати, со светлыми волосами до плеч, слегка полноватыми щеками на гладком лице, жёлтое летнее платье с цветами подсолнуха покрывало чуть полноватую фигуру. Все это было размыто, неясно – темная дымка предпринимала все усилия в отчаянных попытках сформироваться, обрести материальную форму. Но чёткими оставались только глаза призрачной гостьи.

      – Ты не представляешь, как долго я тебя искала! – голос звучал легко, как шелест листвы на ветру, очень мягко, нежно, согревая душу и, одновременно с этим, выворачивая сердце в груди на изнанку.

      – Я не прятался… – буркнул он, стараясь сглотнуть подступивший к горлу ком и сдержать наворачивающиеся слезы.

      Тело сделалось ватным, непослушным. Валера хотел было шагнуть к привидению, но нога предательски не удержала вес тела, и он с силой упал, разбивая ладони и колени о жесткий кухонный линолеум. От досады Валера зажмурил глаза, слёзы крупными градинами беззвучно слетали вниз, разлетаясь о пол осколками хрусталя.

      – Мало времени… – мягко прошелестел голос.

      Внешней стороной ладони Валера смахнул слезы и поднял голову, он посмотрел на Неё – женщину, которой не было, но всё ещё сидевшую перед ним на несуществующем стуле, слегка откинувшись на невидимую спинку и положив прозрачные руки на колени. Она улыбалась, Валера чувствовал. Нет! Был абсолютно в этом уверен.

      – Мало времени, сыночек… – повторила она, но губы её уже не шевелились.

      – Мама! Его нам совсем не дали! – рыдая, проговорил он. – Мама?!

      – Мой мальчик… – начала женщина, но звонок в домофон вспугнул наважденье, дымка растворилась в воздухе, словно теплое дыхание в мороз. Валера провожал его взглядом, пока оно совсем не исчезло.

      Крик отчаяния разорвал тишину крошечной кухни многоэтажки Муравейника