Тайна Пророка Моисея. Виталий Матвеевич Конеев

указывая пальцем на кучу экскрементов у двери его комнаты.

      Я быстро пошёл по коридору в сторону кухни, где звучали голоса жильцом.

      – Женя, пожалуйста, говорите с ними вежливо, достойно, как принято… Их тоже надо понять…Они хорошие люди. Даже по – своему они люди чести.

      Я вышел в кухню. Кроме Грозного, который трудился охранником в магазине, все остальные жильцы ничем не занимались и проводили время в кухне. На бёдрах Поэта, как всегда, сидели две "мочалки". Нюшка прохаживался перед ними, кривя лицо злобной гримасой, и перебрасывал из руки в руку пустую бутылку. Был тут и Педрило, большой "специалист"по "пукам". Когда девушки прибегали за водой в кухню, он встречал их "пуками". Все одобрительно смеялись…

      Войдя в кухню, я негромко сказал, зная, что мог услышать в ответ:

      – Тот, кто нагадил – убери.

      Нюшка нарочито захохотал, указывая на меня пальцем.

      – Слюнтяй, тебе ли так говорить?! – И он, высматривая место, о которое хотел разбить бутылку, чтобы сделать "розочку", продолжая нарочито смеяться, сказал: – Ты мне сразу не понравился. Здесь "зона". И порядки здесь устанавливаю я, "смотрящий".

      И так как я быстро шёл к нему, он разбил бутылку об угол плиты и выставилв мою сторону "розочку".

      – Ну, тебе конец, сосунок. Рассердил ты меня.

      Я ребром стопы, сделав ногой круговое вращение, выбил из руки Нюшки "розочку". И, не опустив ногу на пол, вонзил носок кроссовки ему в колено. Нюшка дико вскрикнул. Я схватил двумя руками его голову и прижал её лицом к плите, на которой стояла кастрюля с бурлящим варевом.

      – Говори громко: по какой статье был на "зоне"?

      Нюшка забил руками и ногами, крича изо всех сил:

      – Я фронтовик!

      Но я держал его голову, и он, продолжая дёргать руками и ногами, прокричал:

      – Статья 131, часть 5!

      – За что отбывал срок?

      – За изнасилование девочки.

      Я отдёрнул его голову от плиты и резким движением рук задрал вверх его зловонную рубашку. На спине Нюшки, на том месте, где была наколота голова свиньи – сейчас был чёрный квадрат. Не Малевича.

      – Нюшка, ты узнал меня?

      На его подвижном лице появилась гримаса ужаса. Тело Нюшки заколотила нервная дрожь, потому что он вспомнил вагон и то, что это я страшными ударами кулаков изуродовал его лицо, разорвал на части.

      – Да, да, узнал, – дрожащим голосом пробормотал Нюшка.– Не бей меня. Я хороший. Я уважал тебя.

      – Ты уберёшь дерьмо и мусор. И чтобы запаха не было. Иначе, Нюшка, я сделаю тебе очень больно. Беги!

      Поэт нарочито грубо и сильно сбросил со своих бёдер "мочалок", вскочил на ноги и заговорил, кривя ощером лицо:

      – Ты чо, сосунок, творишь? Адресом ошибся? Больного фронтовика заставил опаскудить себя.

      Нюшка перед выходом из кухни остановился и крикнул:

      – Поэт, защити меня!

      – Прошу вас, – дрожащим голосом заговорил Геннадий Петрович. – Не делайте это. Женя, я ничуть не обиделся. Я даже смеюсь. Это весёлая шутка!

      Я нарочно встал спиной к плите, к той её части, где стояла кастрюля.

      Синетатуированные