Пенитенциарная политика России в XVIII–XX вв.. Иван Упоров

общегосударственное значение), что свидетельствует о последовательном развитии органов, исполняющих уголовные наказания, связанные с лишением свободы.

      Соответственно расширению территории увеличилось и количество населения. Если в 1719 г. численность населения составляла 15,5 млн человек. то к 1795 г. оно возросло до 37 млн.[245] Что касается численности лиц, осуждаемых к лишению свободы, то здесь в литературе обнаруживаются самые различные цифры. Данная ситуация объясняется как тем, что более или менее надежная пенитенциарная статистика начнет формироваться лишь с XIX в., так и тем, что исследователями еще не обработаны и не введены в научный оборот документы ряда государственных учреждений. Широко распространены данные первой сибирской переписи 1662 г., согласно которым ссыльные составляли здесь 8 тыс. из 70-тысячного общего населения[246].

      В XVIII в. число лишаемых свободы значительно возрастает. Поскольку в это время степень закрепощения крестьян достигает своего апогея, усилились и антифеодальные волнения. В самом начале века (1707–1709 гг.) произошло восстание под предводительством Булавина. Ответной реакцией государства на этот бунт стало усиление уголовных репрессий, что выражалось в принятии норм уголовного права, расширяющих и усиливающих ответственность за преступления, направленные против государства. Не стоит сбрасывать со счетов и личностных черт Петра I. В период его правления тюрьма не обошла и царскую семью. Здесь закончили свои дни его сестры, жена, сын. Напомним также, что его «потешные» стали не только зародышем будущей армии, но и колыбелью политического сыска, а Преображенская тюрьма, где «заключенные… большею частию закованы были по ногам в железа и оковы: эти были так коротки, что они с трудом могли двигаться»[247], является столь же ярким символом времени, как Академия наук или демидовские заводы. Кстати, последние (в духе времени) также располагали собственной «заводской» тюрьмой.

      В данном контексте не вызывает ни малейшего удивления чрезвычайно интенсивная законодательная деятельность Петра I в области уголовного права. Исследователи насчитывают только указов уголовно-правового характера 392[248]. Кроме того, многие уголовно-правовые нормы содержались в общих актах (инструкциях, наказах, регламентах и т. п.), определявших правовое положение различных звеньев государственного аппарата. И нормы указов, и нормы общих актов являлись обычно казуальными. Подобно Соборному уложению они часто формулировали устрашение как одну из основных целей применения наказания. Так, Генеральный регламент 1720 г. требовал: «Надлежит публичному месту быть, где в указное время все наказанье на теле и лишение живота чинено быть имеет, дабы всяк, смотря на то, от таких погрешений и преступлений себя мог охранить»[249] (в записках камер-юнкера Берхгольца, современника петровской эпохи, описывается такое место перед зданием Юстиц-коллегии в Санкт-Петербурге[250]).

      В

245

История Отечества. Энциклопедический словарь / Сост. Б. Ю. Иванов, В. М. Карев и др. М., 1999. С. 44.

246

Ядринцев Н. М. Сибирь как колония в этнографическом, экономическом и политическом отношении. СПб., 1882. С. 127.

247

Россия XVIII века глазами иностранцев. Л., 1989. С. 78.

248

Ромашкин П. С. Основные начала уголовного и военно-уголовного законодательства Петра I. М., 1947. С. 16.

249

Законодательство Петра I. М., 1997. С. 121.

250

Дневник камер-юнкера Ф. В. Берхгольца. 1721–1725. в 4 ч. Ч.1. М., 1902. С. 72.