Осколки разума. Владислав Белик

влез я.

      – Да, интересно, – подтвердила Диана и продолжила: – И каждое утро они уходят из дома, а возвращаются поздно ночью.

      Я внимательно слушал, наблюдая за ней. Мои зрачки были максимально сфокусированы. Я следил за каждой мышцей на ее симпатичном личике. Мне нравилась ее широкая улыбка, голубые, словно небо, глаза.

      – Они не видели, как я росла, – продолжала Диана. – Я была предоставлена сама себе. И со сверстниками дела шли не очень. Они меня презирали. Я не понимала почему.

      – Я понимаю.

      – Действительно? – удивилась Диана.

      – Да. Это нормально, уж поверь мне, – говорил я, ссылаясь на свой опыт. – Подростки не любят людей, которые отличаются от них. Они сразу считают таких детей фриками и недостойными существования. Я так же жил. Когда мама перевела меня в крутую школу, весь класс ополчился на меня. Абсолютно все учащиеся были из богатых семей. Я всего лишь не понимал их менталитета. Из-за этого я еще долгое время терпел от них унижения и боль.

      – Не сладко тебе пришлось, – сочувственно сказала Диана.

      – Возможно, – коротко ответил я и спросил: – А дальше что?

      – Ты о чем? – не поняла Диана.

      – О том, как попала сюда.

      – Ах да, точно, – она рассмеялась, потом собралась и продолжила: – Из-за проблем со сверстниками мое ментальное здоровье начало сдавать позиции. Я медленно катилась вниз с горы здравомыслия на самое дно. Печаль пожирала меня, и в часы, когда я оставалась один на один с собой… Мне становилось очень плохо, – Диана задумалась. – А потом, когда я закончила школу и бизнес родителей перестал жрать их время, папа с мамой начали уделять его мне. Они сразу заметили что-то не ладное. После того как в одну из летних ночей я легла в ванну и взмахнула лезвием бритвы, мама решила отправить меня в дурку, – улыбнулась Диана.

      Я никак не отреагировал. Мои глаза продолжали смотреть на нее, а язык отказывался комментировать произошедшее. Я смог только спросить:

      – Кто тебя спас?

      – Банально, но моей смерти помешал унитаз, – она снова улыбнулась.

      Как она могла так легко рассказывать о страшных вещах и улыбаться? Может, это нервное? Скорее всего, так оно и есть. Не может полностью здоровый человек лежать на лечении в месте вроде этого.

      – Каким образом? – поинтересовался я.

      – Отец ночью захотел в туалет и не смог до меня достучаться. Еще бы немного и все… – она опустила голову. – Я бы избавилась от всех проблем.

      Я продолжал смотреть на нее, не отводя глаз.

      Резко открылась дверь.

      – Проверка, – сказала медсестра.

      – У нас все хорошо, – ответил я, не переводя взгляд на дверь.

      Медсестра промолчала. Она резко закрыла дверь и испарилась в темном коридоре психиатрической лечебницы.

      – У меня есть идея, – сказала Диана.

      – Что предлагаешь?

      – Пошли прогуляемся по лечебнице.

      – Ты действительно этого хочешь? Если нас поймают… Будет плохо, как минимум, – сказал я.

      – Струсил? – улыбнулась Диана.

      Ее улыбка заставила