Обряд. Валентина Назарова

лица что-то похожее на воронку воды, утекающей из раковины.

      – Подержи мою сумку, пожалуйста, – произносит Настя спокойным, уверенным голосом, перевешивая ее на Катино плечо.

      – Ты куда?

      – Сейчас вернусь.

      Она идет как по канату на эти звуки, на песню, на голос. Ключ уже зажат у нее между пальцев.

      – Я же своей рукою… – раздается из колонок над головой.

      Она подходит, останавливается, трогает его за плечо. Он оборачивается, и она бьет его в этот водоворот, который у него вместо лица.

      – Сердце твое прикрою… – продолжает играть песня.

      Еще и еще раз. С каждым ударом черты становятся яснее.

      – Сердце твое двулико…

      Наконец кто-то ее оттаскивает, пальцы с ключом разжимаются.

      – Сверху оно обито мягкой травой… А снизу каменное-каменное дно.

* * *

      Она приходит в себя от звука их голосов.

      – В смысле… это шок.

      – У кого, у нее?

      – Да нет, у меня! Я даже не поняла, что произошло. Мы были во втором зале, возле туалета. Она просто вдруг сказала: «Подержи мою сумку» – и пошла. – Катя то ли икает, то ли проглатывает одинокую нервную смешинку. – Как будто переключило.

      – У нее с нервами последнее время все хуже и хуже.

      – Да уж, тонкое наблюдение. Ладно, пойду чайник поставлю, что ли.

      Настя притворяется спящей, пока Катя не выходит из комнаты, тихо затворив за собой дверь. Она дома, у себя, подушка под ее головой – знакомая, родная подушка, не успевшая еще нагреться, значит, она тут недавно. Дорогу домой она не помнит, в голове только пара цветных вспышек. Что-то произошло, что-то плохое, но на месте этих событий даже не чернота – их просто нет. Сначала она была в баре, там был он, тот самый, а потом… сейчас она здесь. Она разрешает себе не открывать глаза, решает пойти по самому легкому пути – просто притвориться спящей, пока откуда-то из глубины ее недоступного, как абонент сотовой сети, мозга не прорывается слабый сигнал.

      – Коты мои! – Она поднимается на кровати. – Сколько времени?

      – Ты не спишь? – звучит из полумрака голос Артура.

      – Нет. Мне надо котов кормить.

      Она свешивает ноги с кровати, понимая, что кто-то переодел ее из тесного платья в ночнушку.

      – Настя, какие коты, ты бредишь? Спать ложись, не умрут до завтра.

      Он кладет руки ей на плечи и пытается положить обратно в кровать. Ее тело тут же деревенеет, и он отпускает ее, будто прикоснулся к раскаленной плите.