Испорченный король. Рина Кент

окутывает мое тело, и мои груди напрягаются под полотенцем.

      Но это еще не все.

      О боже.

      Моя рука лежит у меня между ног, и я… мокрая.

      Я отдергиваю руку, как будто меня поймали на воровстве.

      Я даже не помню свой сон, так что, черт возьми, должна означать эта реакция?

      Окружающее пространство возвращается в фокус. Мягкий свет от лампы. Музыка, которую я оставила включенной. Припев из песни Grip группы Bastille проникает глубоко в меня. Что-то о Дьяволе, схватившем за руку и утащившем в ночь.

      Неоново-красные цифры на тумбочке показывают семь вечера.

      Я соскальзываю с кровати, желая, чтобы температура моего тела вернулась к норме.

      Глубоко вздохнув, я надеваю пижамные шорты и футболку, собираю волосы в пучок и сажусь за свой стол.

      Мой первый день в выпускном классе начался с катастрофы, но ничто не отнимет у меня Кембридж.

      Я достаю свои книги и задания, организованные по методу Эйзенхауэра, и погружаюсь в учебу.

      В течение тридцати минут мой разум остается настроен на обучение. Затем я начинаю дрейфовать.

      Ручка задевает мою нижнюю губу, когда мои мысли по спирали сворачивают в направлении, которое им не следует брать.

      Даже когда я хочу забыть, у моего тела есть своя собственная память. Мое тело все еще помнит, как Эйден держал меня. Как он был жесток, потому что я боролась.

      Мои глаза до сих пор помнят ту темную, бездонную пустоту и пренебрежение.

      Если бы я не заплакала, что бы он сделал?

      Дрожь пробегает по мне при этой мысли.

      В старых китайских военных книгах говорится, что лучший способ понять кого-то – это посмотреть на вещи с их точки зрения. Думать, как они.

      Ни за что на свете я не стану делать это с Эйденом.

      Развратные хулиганы не заслуживают того, чтобы их понимали.

      После того как меня окрестили изгоем, я думала, что однажды карма укусит таких ублюдков, как Эйден, за задницу, и он перестанет мучить меня своим существованием в школе.

      Я лишь обманывала саму себя.

      Эйден, может, и псих, но он умный. Он знает, когда нажимать на кнопки, а когда отступать.

      Сегодня он застал меня врасплох.

      Ха, преуменьшение века.

      Он напугал меня.

      Он перевернул мой мир.

      Он заставил меня усомниться в себе.

      Поскольку он держался на расстоянии в течение двух лет, я никогда не думала, что он приблизится. Так близко.

      Я все еще слишком смущена тем, что я чувствовала. Что я чувствую. И тем сном – или кошмаром, – что мне приснился.

      Я точно знаю, что он взял то, на что не имел права, и что я чертовски ненавижу его за это.

      Но больше, чем его, я ненавижу себя за то, что позволила ему забрать это.

      Раздается стук в дверь. Я вздрагиваю, прикусывая ручку и губу.

      Ой.

      Я расслабляю выражение лица.

      – Входите.

      Тетя и дядя заходят внутрь, оба все еще в своих рабочих костюмах.

      Когда тетя Блэр наклоняется, чтобы обнять меня, я встаю и остаюсь в ее объятиях слишком долго. Под вишневыми духами скрывается мамин аромат.