Мое прекрасное искупление. Джейми Макгвайр

их в низкий пучок. Мои тонкие черные волосы чуть не потускнели от зависти, пока Вэл пыталась четырьмя шпильками побороть буйство своей шевелюры. Длинную челку она сбила набок и заправила за левое ухо.

      Вэл выглядела совсем молодой, но в то же время неопытной ее было не назвать. Еще вчера она упомянула про несколько закрытых дел, которые оставила за плечами.

      – Я тоже говорила себе, что Сан-Диего – это временно. И как видишь, четыре года спустя я еще здесь.

      Она повела меня к стене, где находился уголок с напитками и кофемашиной.

      Сотрудники Пятого отряда вновь вернулись к рутинным делам: принялись щелкать клавишами компьютеров, повисли на телефоне. Я наполнила кружку, взяла пару пакетиков сахара и сливок и вернулась к своему черному креслу с высокой спинкой. Я старалась не сравнивать все со своим боксом в Чикаго, но в Сан-Диего новые офисы построили всего два года назад. Кое-где я еще могла уловить запах свежей краски. Офис Чикаго же был изрядно потрепан. До моего перевода он прослужил нам шесть с половиной лет. Старенькое кресло уже давно приняло форму моей спины, папки стояли на столе в том порядке, в каком нужно, перегородки между боксами были достаточно высокими, чтобы обеспечить хоть какую-то уединенность, а мой босс не опускал меня ниже плинтуса перед всей группой на второй рабочий день.

      Вэл проследила, как я поставила на стол свою дымящуюся кружку, потом села на свое место.

      Я взяла пакетик сливок и нахмурилась.

      – Молоко со сливками у меня закончилось, но двухпроцентное еще осталось в холодильнике, – сказала она сочувственным голосом.

      – Не надо. – Я скривилась. – Ненавижу молоко.

      Вэл изогнула брови, а потом уставилась в пол, удивленная моим тоном.

      – Ну ладно. Значит, ты не фанат молока. Больше предлагать не буду.

      – Нет. Я правда ненавижу молоко – всем своим существом.

      Вэл усмехнулась:

      – Ясно, значит, не надо идти к холодильнику. – Она глянула на мой пустой стол, на котором не было ни семейных фотографий, ни даже подставки для ручек. – Парень, работавший в этом боксе… его звали Трекс.

      – Трекс?

      – Скотти Трекслер. Боже, какой же он был симпатяга. Он перевелся отсюда – в смысле, из самой организации. Наверное, сейчас работает в другом агентстве. – Она вздохнула, словно увидев то, чего не видела я.

      – Мне жаль. – Я не знала, что и ответить.

      Вэл пожала плечами:

      – Я уже выучила урок: ни к кому здесь не привязываться. Мэддокс держит всех в ежовых рукавицах, и не каждый может это вытерпеть.

      – Меня он не пугает.

      – Я не передам ему твоих слов, иначе он и вовсе с тебя не слезет.

      Я тут же вспыхнула. Вэл, конечно же, это заметила и прищурилась:

      – Ты покраснела!

      – Нет, неправда.

      – А теперь еще и врешь!

      – Все из-за кофе.

      – Ты и глоточка не сделала. – Вэл пристально посмотрела мне в глаза. – Я сказала что-то, что тебя смутило.