Меридон. Филиппа Грегори

номер на трапеции. Земля – это лошади, а про воду я пока не знаю. Но что-нибудь придумаю.

      – На трапеции! – Дэнди плюхнулась на стул, и я быстро взглянула на нее.

      У меня при мысли о том, что ее поднимут высоко-высоко и будут раскачивать на какой-то жалкой веревке, застучало от ужаса в голове. Но ее глаза загорелись.

      – И у меня будет коротенькое платье! – воскликнула она.

      – Чтобы видны были твои славные ножки! – подтвердил Роберт, улыбнувшись ей. – Дэнди, девочка моя, ты рождена шлюхой!

      – С блестками! – поставила условие Дэнди.

      – Это не опасно? – перебила ее я. – Как она этому научится?

      – К нам приедет артист из Бристоля. Она выучит Дэнди и Джека, как это делается. Ты тоже будешь учиться, девочка, посмотрим, выйдет ли у нас побороть твой страх. Номер с двумя девушками на трапеции был бы роскошен.

      То, что я только что проглотила, поднялось из желудка обратно в горло, я поперхнулась, меня затошнило, я рывком вскочила и бросилась к двери. На улице меня вырвало хлебом и сыром под переднее колесо. Я подождала, пока не приду в себя, и с белым лицом вернулась в фургон. Меня ждали, глядя на меня с изумлением.

      – Тебя стошнило, когда ты об этом подумала? – спросил Роберт.

      Он был так поражен, что забыл про еду, так и держал кусок хлеба в воздухе.

      – Так, девочка? Или ты заболела?

      – Я не заболела, – ответила я.

      Металлический вкус во рту заставил меня сглотнуть и потянуться за кружкой слабенького пива.

      – Сама по себе я не болею, просто от мысли о том, чтобы подняться на этой штуковине, мне делается плохо. Меня тошнит от страха.

      Джек посмотрел на меня с интересом.

      – Странно, – сказал он без сочувствия. – Я и не думал, что Меридон пугливая. А она чувствительная, как леди.

      – Оставь ее в покое, – спокойно сказала Дэнди. – Оставь ее, Роберт. Я с радостью буду учиться. И раз уж я буду исполнять Воздушный Номер, Меридон тебе будет нужна при лошадях. Не может же она делать все сразу.

      – Может, и нет, – не до конца убежденно произнес Роберт. – Если случится худшее, я всегда могу купить девчонку в заведении и приставить ее к делу.

      Я снова сглотнула, представив, как девочка из работного дома, где жизнь хуже, чем в тюрьме, залезает по лестнице, чтобы качаться на трапеции. Но с Робертом я согласилась. Чужих я не жалела. Не настолько я была нежной. Для меня в целом мире существовал только один человек – а она была счастлива.

      – Так и сделай, – сказала я. – Ты же знаешь, с лошадьми я на все готова. Но на трапецию не могу.

      Роберт улыбнулся.

      – Придется попробовать, – твердо сказал он. – Оно того стоит. Никто тебя не заставляет подниматься, но ты погоди, пока увидишь качели, прежде чем решать, Меридон.

      – У меня будет слишком много работы с лошадьми, – сказала я в свою защиту. – Не могу же я и без седла скакать, и на трапеции болтаться.

      – Джек сможет, – ответил он. – И ты сможешь. Слово тебе даю, Меридон: заставлять не стану, но попробовать надо. Так будет честно.

      Это