Последний замысел Хэа. Андрей Жолуд

таким тебе точно не стать. Хотя… есть у вас что-то общее.

      – Колёса! – воскликнул брума, – поэтому я и пришёл.

      – Ага, – человек задумался, и почесал свою бороду, – я, кажется, понял. Шептун хоть и грозное, но глупое животное, а карету отродясь не видывал. Сидит в своей берлоге на краю Леса. Вот и подумает, что ты разжирел. Да так разжирел, что стал ленивый и неповоротливый. Иди себе домой, остальное мы сделаем сами.

      Брума сказал спасибо и убежал. А человек пошёл к шептуну.

      Тот удивился, и даже сначала подумал, что вышла ошибка.

      – Это моя берлога, я тут хозяин, – сказал он грозно.

      – Да погоди, погоди, – человек показал свои руки, говоря, что пришёл к нему с миром, – я от брумы. Той самой, которой ты велел разжиреть. Он выполнил просьбу и стал большой как топтун.

      –Ха, – шептун вылез на свет, – хоть в это и сложно поверить, но чего не сделаешь ради семьи. Веди меня, человек, я проголодался.

      Они минули завалы и шли, шли, всё дальше и дальше. Через поля тянучек, рощи берез, поляны зонтиков. Шептун никогда так далеко не ходил. Ворчал он, ворчал…

      Пока не увидел карету. Большую и на колёсах. "Вот как, – подумал шептун, – и правда, жирный. Но это брума, ведь только он имеет колёса".

      И, долго не думая, прыгнул на козлы.

      Чуть лапы не переломал. Кто-то накинул на него веревку, вторую, третью. Из кареты выбежали люди и так обработали шептуна, что тот забыл, что он голоден, забыл, что свиреп – лишь бы вырваться. Не тут-то было – верёвки держали крепко.

      Уже не грозный, шептун вопил, кричал, умолял о пощаде. И всё это время он представлял себе бруму – такую маленькую, но такую коварную. Сжалились люди, отпустили животное, и то убежало. Вприпрыжку. Долго ещё подвывал бедолага, сидя в берлоге и залечивая раны.

      Да с той поры, как увидит бруму, бочком, бочком, и уходит подальше.

      Шептун

      Брума, рисунок ребенка

      Бесполезный задумался.

      Он вспомнил игру, в которую играл ещё в детстве – брума, шептун, саммака. Первый бил второго, второй третьего, третий – первого. Круг замыкался. Как давно это было, но как свежо оказалось. Как будто в голове навели порядок, и теперь каждый кирпичик лежал где положено, свободный от пыли и грязи.

      Вспомнив игру, он вспомнил приятеля, высокого беззаботного парня со щербатой запоминающейся улыбкой. С этим парнем случилось что-то плохое.

      Бесполезный нахмурился.

      Это плохое ему предстояло вспомнить. Воспоминания – это медаль, где две стороны. Одна тебя радует, другая печалит.

      Парень вздохнул, и вновь опустил глаза.

      Шаи и их история.

      Шаи – зверьки неуклюжие, и, кажется, беззащитные. Питаются твердотелками и личинками.

      Но стоит обидеть зверька – случится такое, что убежишь. Это понятно всем – хитрым саммакам, быстрым бегунам, и шептуну, грозному, но осторожному зверю.

      Но было так не всегда.

      Было время, когда шаи считались вкусным и самым доступным лакомством среди зримых душ. На них охотились все, кто охотится.

      Мало