Оплот. Теодор Драйзер

сочетании с белеными стенами создавали особый дух. И не то чтобы Руфус имел намного больше вкуса, чем Уоллин: в этом смысле эти двое друг друга стоили. Просто особняк в усадьбе Торнбро проектировал архитектор с развитым, не в пример Барнсу и Уоллину, чувством прекрасного. Искренне любивший красоту и поклонявшийся ей, этот человек преуспел в своем деле; Руфус, к счастью, уловил посыл и не извратил его в процессе реставрации – результат же глубоко подействовал на Уоллина.

      Вернувшись домой, Уоллин поведал жене, что нынче им были пережиты два откровения – религиозного и эстетического характера. Он описал не только обновленную усадьбу Торнбро, но и свой визит к миссис Этеридж, добавив, что теперь совершенно убежден: вера и молитва Ханны Барнс и самой Лии Этеридж дивным образом исцелили Уильяма. Рассказ произвел сильное впечатление на религиозную миссис Уоллин – она согласилась, что нужно поближе сойтись с Барнсами. В результате через несколько дней Уоллин нанес Барнсам официальный визит. В Торнбро его встретили со всей сердечностью – Руфусу очень польстило внимание такого человека к себе и своей семье.

      Так началась дружба между двумя семьями – дружба, которой суждено было перерасти в родство. Вскоре Барнсы получили письменное приглашение на обед, назначенный на День первый, когда домой из колледжа приехали и Синтия, и Бенишия.

      У всех Барнсов, кроме Ханны, дух занялся от восхищения, едва они вступили в уоллиновский особняк. Столы и стулья из резного красного дерева, ковры и звериные шкуры на паркете, огромные расписные вазы с цветами и декоративными травами потрясли Руфуса, Солона и Синтию. Не успели гости и хозяева расположиться в гостиной, как явился лакей и на подносе чистого серебра принес высокие бокалы с фруктовым соком. Барнсы не знали об обычае начинать прием с напитков и растерялись.

      Корнелия Уоллин сразу прониклась к Ханне Барнс, а глава семьи чем дольше беседовал с Руфусом, тем приятнее находил безыскусность этого человека. Солон произвел на него прекрасное впечатление: рассудительный немногословный юноша определенно отличался вдумчивостью – если ему задавали вопрос, предполагавший твердое мнение или точные данные, Солон щурился и морщил лоб, и манера эта пришлась Уоллину по душе. Если у Солона не получалось ответить сразу, он обезоруживающе улыбался и говорил:

      – Сэр, мои знания по этому предмету оставляют желать лучшего.

      Иногда он добавлял:

      – Могу только сказать, что такое, по моему мнению, вероятно.

      Или:

      – Я бы хотел подумать об этом, прежде чем отвечать.

      Осторожность Солона в суждениях одобрял не только Джастес, его родители тоже были довольны.

      Однако за внешним хладнокровием скрывалось крайнее волнение – ведь еще дома Солон узнал от матери, что Бенишия приехала к родителям на выходные. С первой встречи Солон надеялся понравиться Бенишии и страшно боялся, что у него не получится. Она ведь такая красивая, такая милая! О богатстве ее отца Солон вовсе не