Atom Dust: Что ждет нас на следующий день?. Роберт Андреевич Оболенский

придет время, я все расскажу, а пока нам надо убираться отсюда.

      – Но…

      – Как можно скорее! Пойдем, – а мысленно вновь вернулся к застывшей в сознание мысли: «Может быть, ты и не такой уж дурак, а если и так, то ты очень удачливый дурак. Ведь, если бы у тебя была возможность, ты поставил бы все фишки на то, что этот конвой шёл по твою душу. И что уж там гадать, буть уверен. Ты, Джимми, определенно в списке, и уж точно не в одном».

      За углом, в тени деревьев

Пересечение Варик и Канал-стрит 12:39 РМ

      Прошли мимо полицейского участка, металлические ставни на окнах плотно прикрыты, а голубо-синие двери заперты. Складывалось ощущение, что служители правопорядка надёжно укрылись и выходить не планируют, или их и вовсе там нет.

      Всё это вызывало острое, но неведомое чувство тревоги; Коган скривился – кольнуло сердце, а самое худшее не заставило себя долго ждать, когда они прошли мост, и уж виден был съезд. Чёрный столб дыма змейкой уходил в небо и был едва различим. Коган принюхался, посмотрел на открывшуюся картину и охнул. Копоть на стенах, да остовы сгоревших машин, что вереницей тянулись из жерла тоннеля.

      – Джим, у нас все хорошо?

      – Погоди, парень, – нервно бросил он в ответ, вытер ладонь о штанину, запустил пятерни в волосы, и, казалось, замер.

      Но вдруг ухватил парня за руку и сорвался на север, к музею Джеки Робинсона. А как достигли угла, тяжело дыша, Джим прохрипел:

      – Твою мать.

      – Согласен, – поддержал Грейсон.

      – Тоже это видишь? – с надеждой в голосе, спросил Джим.

      – Не особо, но этот аромат сложно с чем-то спутать, – ответил Алан так буднично, словно всё это было уже не в новинку.

      Поразительно, но в какой-то момент его осенило: «Ты можешь соглашаться или отрицать. Как ни поступи, от тебя мало что будет зависеть». Это заключило его в столь комфортный и плотный пузырь, что, даже понимая нынешнюю перспективу, он впервые за весь этот день по-настоящему расслабился. Подошел к Когану и спокойно сказал:

      – Пойдем, глянем, что на этом въезде.

      Минули сквер и долго стояли у вывески, что когда-то была окрашена в белый. Стены окружных домов в саже, дым валит плотными клубнями и даже сквозь одежду чувствуется жар.

      – Плотно валит? – спросил парень.

      – Неслабо, – ответил Джим, уперев руки в бока.

      – Прям дневной свет, не иначе, – скривился в ухмылке Грейсон.

      – Что? – сцепив руки на затылке, спросил Коган, провожая взглядом уходящую в небо надежду на короткий путь.

      – Фильм говорю.

      – Со Слаем что ли?

      – Наверное, – помедлил Алан и нахмурился, припоминая, – Там взрыв запирает выживших в тоннеле Холланд. И только опальный герой способен их высвободить, – отчеканил он, словно скороговорку.

      – Опальный? – прыснул со смеху Коган.

      – А что?

      – Звучит как-то… – помедлил, подбирая слова, – Как из учебника по истории кино.

      – Я старался, – просиял Грейсон, доставая зажигалку, – Огня?

      – Не