Atom Dust: Что ждет нас на следующий день?. Роберт Андреевич Оболенский

двинулись…

      – В каком часу? – спросил Коган.

      – Не знаю, часа два назад. Может, меньше, как только азиаты жахнули. – Так вот, слышим хлопки. А мы хоть и люди искусства, но из пригорода Фили, знаем, как оно бывает.

      – Хочешь сказать, власти не дают зайти в убежища? – скривился Джим, а брови собрались в кучу.

      – Я хер его знает, что они там делают, но я туда ни ногой.

      – А радио работает у тебя? – спросил Грейсон.

      – Нет, село, – затянувшись, сплюнул, – но я вам вот что скажу, нездоровая это тема, белые клыки.

      – Давай без вашего этого, – устав от разговора, огрызнулся Коган.

      – Да, пошел ты, мужик, – отстранился чёрный и, переминаясь с ноги на ногу, добавил: – Я одно могу сказать точно: сейчас каждый сам за себя. И двигали бы вы с улицы.

      Стоило ему договорить, как с соседней улицы раздались хлопки выстрелов. Паренек сразу дал деру, а Грейсон тут же припал на колено и вжался в стену.

      – Жди меня тут, – сказал Джим, бросил взгляд в сторону убегающего паренька с радио и аккуратно выглянул из-за угла.

      Вновь очередь, но из калибра крупнее, и Коган увидел, как по смежной улице, расталкивая всё на своем пути, прошла колонна машин. Броневик «Торчвуд» во главе, за ним три серых фургона, и у каждого на борту надпись: «ОБР».

      Пытаясь разглядеть цель обстрела, Джим высунулся на полкорпуса. Казалось головная машина ведет беспричинный огонь: по крышам, вдаль, на уровне третьего. Вдруг башня замерла и резко повернулась в их сторону. Так быстро, что Джим едва успел спрятаться, когда пробежавшая по стене очередь, сорвала кусок облицовки с угла дома.

      – Какого хрена? – воскликнул Алан, но тут же понизил голос.

      – Ты их спроси, – испуганно, бросил Джим, попутно ощупывая себя: руки, ноги, голова – на его счастье, всё цело.

      – Это военные? – спросил Алан, стараясь говорить как можно тише.

      – Нет, это кое-кто посерьёзнее, – ответил Джим и, присев, приник затылком к стене.

      Сухой треск и еще одна очередь вскользь по стене, заставляет их вздрогнуть и вжать головы в плечи. И в тот же миг рев мотора вдали, снова выстрелы, но уже в ином направление. А чуть погодя, скрежет металла и тишина. Двое сидят, тяжело дыша и только сейчас слышат, как из динамиков уходящей к Финансовому кварталу колонны, звучит, словно мантра, баюкающий механический голос:

      «Граждане Нью-Йорка, не покидайте свои дома. Ожидайте, вас эвакуируют, согласно очереди. Не подвергайте свою жизнь опасности, не выходите на улицы».

      – Что это было, сэр?

      «Я не знаю», – хотел сказать Коган, но в ответ лишь шикнул.

      – Это полиция?

      – Почти, – сдерживая поток мыслей, ответил Коган.

      – Да что вы тянете?

      – Дай минуту отдышаться, – проглатывая слова, сказал Коган, а сам вспомнил, как несколькими месяцами ранее к нему на порог заявились два детектива и репортер.

      Как ему показалось, пришли они порознь. Во всяком случае, об интересовавшемся Коганом репортере ему еще Марта говорила. Но тогда он не придал этому