Atom Dust: Что ждет нас на следующий день?. Роберт Андреевич Оболенский

почувствовал бы тяжесть взгляда. – Даже и не знаю, что хуже? Слабак или стукач. В любом случае, такие в команде мне были не нужны, и гнал я их как бродячих псов, – замер на мгновение и тут же добавил: – Знаешь, жизнь она ведь не для мертвецов.

      – Что-то я не уловил, мертвецы – это чисто аллегорически?

      – И да, и нет. По моему мнению, человек начинает по-настоящему жить лишь тогда, когда перестает искать помощи у окружающих. Знаешь, начинает сам решать задачи, берёт на себя ответственность, борется. И хрен его что сломит. В особенности свойский парень в лице босса. Есть только трудяги и прочие. А все прочие – это ходячие мертвецы, с вечно страдающим видом и конечной остановкой на кладбище.

      – Ясно, – вздохнул Грейсон и кашлянул в кулак, пытаясь скрыть то самое душевное волнение, природу которого понять не мог. – Так, а с поляком-то что?

      – Ах да. Он был из крепких: явился ко мне в кабинет и высказал всё в лицо. А я сорвался.

      – Значит, Джимом мне лучше вас не называть, сэр? – улыбнулся парень.

      – Тебе виднее, – мрачно ответил Коган и щелчком сбил с сигареты пепел.

      Повисла неловкая пауза, Коган прикурил третью, Грейсон поднялся.

      – Вот знаете… Думаю, мой отец с вами бы согласился. Я о мертвецах и всём таком подобном.

      – Но, не ты?

      – Нет, не я.

      – Ну, думаю, с возрастом ты меня поймешь.

      – Посмотрим, – уперев руки в бока, Алан невольно задрал подбородок.

      – А кем работает твой старик?

      – Он бригадир в строительной компании, – спрятал руки в карманы и поджал губу. – Сегодня поехал на объект – реконструкция аэропорта Кеннеди.

      – Соболезную.

      – Надеюсь, нет.

      – Не хочу тебя расстраивать, но это стратегический объект: по ним бьют в первую очередь.

      – Знаю, но не хочется верить в то, что я больше его никогда не увижу.

      Коган поднялся, хлопнул парня по плечу.

      – Слезами трудности не смоешь и не наполнишь животы. Собирайся с силами и пойдем, – сказал он голосом не терпящим возражения.

      Грейсон хотел ответить, но внутри что-то вновь пробудилось. Словно некая сила, что, поднимаясь от живота, сковывает грудь и мёртвой хваткой хватает за горло так, что ты не можешь дышать, говорить и думаешь лишь о том, как бы ни подать виду.

      Джим окинул его пристальным взглядом и тут же подумал: «На кой чёрт я вообще начал этот разговор? Все эти откровения и твоя наигранная бравада…» – вновь посмотрел на Грейсона.

      Лицо парня побледнело, плечи поникли. Казалось, отчаяние в мгновение ока проникло в него и окутало волю паутиной сомнений. И главное – это не на шутку напугало и самого Джима. И не из-за вопросов морали, нет, он на собственной шкуре почувствовал, как отчаяние перекидывается на него, как пожар на соседний дом, и словно паразит тянет из него силы и душит волю.

      Коган бросил взгляд на стену, лестницу и вновь – на парня. В ту же секунду его осенило. Было бы проще оставить обузу и побежать со всех ног прочь, но, вопреки слабости, что-то держало его на месте стальными щипцами. Казалось, в