Самый опасный человек Японии. Александр Накул

есть пара толковых мальчишек.

      – Иногда мне кажется, что у нас во всей стране остался только один подлинный знаток каллиграфической магии, – заметил Кимитакэ. – И это, к сожалению, я. А ведь это древнее искусство достойно лучшего.

      – Можешь быть спокоен, таких немало, – заявил адмирал. – Вы просто очень хорошо прячетесь. А среди китайцев их наверняка сотни и тысячи. Прячутся, хитрецы, среди гор где-нибудь в Сычуани. А что, если их американцы завербуют? Или, что ещё хуже, они сами завербуются в коммунисты? Ты лучше меня знаешь, что они могут устроить против нашей героической армии. Нам и так от тунгусских шаманов в Маньчжурии несладко, а тут ещё начнётся магия Высокой Культуры… В наше время всё, что может быть использовано как оружие, должно быть поставлено на службу государству, вот так!

      – Я был бы, конечно, счастлив погибнуть в бою.

      – А вот я бы не был. Не хотелось бы терять такого толкового ученика в простой пехотной стычке.

      – Но кто-то же должен воевать!

      – Можешь не беспокоиться, у государства и так достаточно пригодных по здоровью деревенских призывников, которые погибнут не только героически, но и с большей пользой. От ребят вроде тебя требуется другое – усердная учёба. Всё дело в том, что господин Окава Сюмэй собирается открыть не просто школу разведчиков, а нечто наподобие древних школ ниндзя, по заветам синоби, соединённым с новейшими достижениями точных наук. Он хочет готовить разведчиков-магов, разведчиков со сверхспособностями. И ему нужны ребята вроде тебя, которые умеют что-то необычное. Что-то, что приведёт врагов в недоумение… Скажи, что ты об этом всём думаешь?

      – Я всегда мечтаю о великом, – ответил Кимитакэ. – О прекрасном всё мечтаю я.

      Адмирал помолчал, подумал, поизучал опустевшую бутылку. Потом поставил её на пол и констатировал:

      – Я склонен думать, что вы сработаетесь с Сюмэй-сэнсэем. Ему вот такие нужны!

      Кимитакэ перевёл дыхание и произнёс:

      – Меня несколько смущает…

      – Что такое? Боишься, что вьетнамцы покусают?

      – Я читал некоторые сочинения Окавы Сюмэя.

      – Зря ты это делал. Впрочем, не важно. И что?

      – Мне кажется, или там что-то… странное. Читать интересно, но, по-моему, он слишком смело обобщает. Иногда кажется, что он просто издевается над читателями.

      – Что поделать – великие религиозные деятели или хотя бы поэты обычно действуют всего в шаге от безумия. И сама эта грань очаровывает публику, словно пассы канатоходца. Все с нетерпением ждут: когда же он переступит? Когда же он упадёт? Хотя всем ясно, что если канатоходец и вправду грохнется, то представление будет окончено.

      – Но что, если он затащит туда же, на проволоку, всех нас, своих учеников?

      Лицо адмирала приняло то самое задумчивое выражение, которое наступает, когда вышестоящее командование в очередной раз потребовало невозможного. Наконец он всё обдумал и спросил:

      – Кими-кун, у тебя есть любимые пластинки?