Коварный брамин из Ассама. Гибель империи. Реванш Янеса. Эмилио Сальгари

Раджпут, тебе, случайно, не мешают птичьи трели?

      – Мне? Мои уши привыкли к пушечной канонаде.

      – Что бы ни случилось, не убивай этого человека. Помни, махараджа пока не желает его смерти.

      – Тогда я, пожалуй, спрячу пику подальше. Боюсь не устоять перед искушением.

      – И кулаками не размахивай. С виду они у тебя как кузнечные молоты.

      – Обещаю, приятель, – осклабился раджпут.

      – Следи, чтобы преступник не убежал и не заворожил тебя.

      – Я же не маленькая рани, куда ему со мной справиться.

      – Договорились. Пойду проверю, не вернулся ли махараджа, заодно прослежу, чтобы госпожа рани не исполнила приказ парии. Смотри в оба. А вот уши я бы посоветовал чем-нибудь заткнуть.

      Каммамури обошел дико горланящих марабу и поднялся на верхний этаж. Бронзовые двери крысолов запер, чтобы не прошла рани, но у маратхи был свой ключ. Он взбежал по лестнице и оказался во внутренних покоях как раз в ту минуту, когда во дворец вернулись министры, стража и прочие придворные.

      Маратха отправился в кабинет Янеса, где и застал португальца: тот беседовал с Тремаль-Наиком и крысоловом. Судя по всему, они только что вошли, немного обогнав кортеж, что сопровождал колесницу, запряженную белоснежными зебу, чьи позолоченные рога были обвиты разноцветными шелковыми лентами.

      – Я уже все знаю, – бросил Янес маратхе. – Я велю казнить этого мерзавца с особой жестокостью!

      – Не стоит, мой господин. Пленник должен заговорить, и он заговорит, клянусь. Я его дожму.

      – Но негодяй продолжает гипнотизировать мою жену, даже когда лежит связанный в подвале.

      – Нет-нет, Янес, – возразил Тремаль-Наик. – Он заворожил ее в тот миг, когда впервые увидел. Он понял, что перед ним впечатлительная женщина, неспособная сопротивляться его взгляду.

      – Что делает госпожа? – спросил Каммамури.

      – Лежит в постели, совсем изможденная. Я боюсь за нее.

      – Она пыталась выполнить приказ парии и отнести маленького Соареса в подвал?

      – Мы с крысоловом вовремя ее остановили. Сурама уже взяла малыша на руки. Едва я подошел, она упала без чувств. Велеть бросить ребенка марабу! До чего же черная душа у этого человека!

      – Душа Кали, господин Янес.

      – Очень может быть. Пленник все молчит?

      – Как рыба. Продолжает настаивать, что он брамин.

      – Что же нам делать? – Португалец принялся сердито ходить из угла в угол, сунув руки в карманы.

      – Хочешь совет? – предложил Тремаль-Наик.

      – Говори. Скажи хоть что-нибудь дельное, иначе я спущусь в подвал и прирежу негодяя.

      – Нельзя его убивать сейчас, тут я с Каммамури согласен. Подлец на кого-то работает. Не исключено, что на Синдхию. На кону твой трон. Мы потом заставим его расколдовать рани.

      – А если он не подчинится?

      – Мы подождем. Твоей жене ничего не грозит, кроме небольшой слабости.

      – Хочу проверить, подчиняется ли она парии или уже нет.

      – Каким образом?

      – Разбудим ее и посмотрим, что она сделает. Любопытно узнать, чем все завершится.

      – Ладно,