На далеких окраинах. Погоня за наживой. Николай Николаевич Каразин

пускай его посмотрит на дело совершенно с другой стороны, и тогда он увидит ясно, что тут не было никакого оскорбления.

      – Слушай, ты! – Брилло отделился от спинки кресел. – Кто из нас с ума сошел? Ты или я? Или он, наконец, или оба вы вместе?

      – Обыкновенная случайность… – бормотал доктор. – Конечно, случайность не совсем приятная…

      – Лошадь седлать! – крикнул Брилло, и крикнул так, что спавший на куче клевера вестовой кубарем скатился вниз и бросился в конюшню.

      – Что ты делаешь, помилуй? – засуетился доктор. – Да это совершенное безумие. Ты хочешь ехать к нему… Да ты на седле не усидишь… Ведь вот…

      – А вот я ему покажу…

      – Брилло, да не дури, ну, голубчик, ну, выслушай ты меня внимательно…

      – Лошадь, проворней!

      Брилло стукнул кулаком по столу так, что на нем зазвенели разные безделушки и полетела на пол стоявшая у самого края пепельница.

      Доктор поспешно и убедительным тоном начал излагать рыжему артиллеристу свои доводы.

      – Ну, – говорил он и даже всем корпусом вперед наклонился, – положим, ты доедешь. Ну, что ты сделаешь?.. Во-первых, тебя во двор не пустят: там этих косоглазых чертей сколько; опять, этот Юсупка, такая преданная сволочь… Да опять, разве ты с ним сладишь?.. Ну, он тебя того… – доктор сделал выразительный жест, – и концы в воду. Будет совершенно прав: ночное нападение, он защищался… Разве тебе этого нужно? Пойми ты, я тебе добра желаю. Погоди, выжди случая подходящего, мы его еще заставим драться…

      Доктор за спиною у Брилло замахал рукою вестовому, явившемуся на пороге доложить, что лошадь готова.

      – А тем временем ты несколько поправишься, – продолжал убеждать доктор. – Общественное мнение все на твоей стороне, – доктор готов был приврать немного. – Даже на что Марфа Васильевна, – Брилло застонал, – даже она говорила, что Батогов уже слишком…

      Доктор, увлеченный красноречием, начинал портить дело.

      – Эдак умрешь прежде, чем дождешься случая, – почти шепотом произнес Брилло и задумался.

      Вспышка прошла, доктор торжествовал.

      В отворенное окно полез какой-то мальчишка-сартенок, в руках у него была бумажка.

      – Ты чего, дьявол? – крикнул ему доктор.

      – Эй, тамыр, – начал сартенок, сидя на подоконнике. – Здесь живет тюра, которого нагайками били?

      Доктор вырвал у него бумажку, и сартенок, получив звонкую затрещину, сбившую красную шапочку с его гладко обритой головки, полетел кубарем за окно.

      – Что там? – спросил рыжий артиллерист и взял у доктора записку.

      Если бы доктор только знал содержание этой записки, он, наверно, поспешил бы ее уничтожить прежде, чем она попала в руки Брилло.

      «Батогов вдвоем с Марфою Васильевною будут завтра в шесть часов утра у Беш-Агача. Затем он уезжает на передовую линию, а может быть, и совсем из области.

      Случай представляется более нежели удобный.

      Доброжелатель».

      Вот все, что было сказано