Камерные гарики. Прогулки вокруг барака (сборник). Игорь Губерман

Лея слушает, и верит,

      и сушит гренки на бульон,

      и не дрожит при стуке в двери,

      что постучал не почтальон…

      Уходит день, вползает сумрак,

      теснясь в проем оконных рам;

      концерт певицы Имы Сумак

      чревовещает им экран.

      А он уснул. Ступни босые.

      Пора ложиться. Лень вставать.

      «Литературную Россию»

      жена подаст ему в кровать.

1962–1967

      Тюремный дневник

      Во что я верю, жизнь любя?

      Ведь невозможно жить не веря.

      Я верю в случай, и в себя,

      и в неизбежность стука в двери.

1977

      Я взял табак, сложил белье —

      к чему ненужные печали?

      Сбылось пророчество мое,

      и в дверь однажды постучали.

1979

      Друзьями и покоем дорожи,

      люби, покуда любится, и пей,

      живущие над пропастью во лжи

      не знают хода участи своей.

* * *

      И я сказал себе: держись,

      Господь суров, но прав,

      нельзя прожить в России жизнь,

      тюрьмы не повидав.

* * *

      Попавшись в подлую ловушку,

      сменив невольно место жительства,

      кормлюсь, как волк, через кормушку

      и охраняюсь, как правительство.

* * *

      Свою тюрьму я заслужил.

      Года любви, тепла и света

      я наслаждался, а не жил,

      и заплатить готов за это.

* * *

      Серебра сигаретного пепла

      накопился бы холм небольшой

      за года, пока зрело и крепло

      все, что есть у меня за душой.

* * *

      Когда нам не на что надеяться

      и Божий мир не мил глазам,

      способна сущая безделица

      пролиться в душу как бальзам.

* * *

      Среди воров и алкоголиков

      сижу я в каменном стакане,

      и незнакомка между столиков

      напрасно ходит в ресторане.

      Дыша духами и туманами,

      из кабака идет в кабак

      и тихо плачет рядом с пьяными,

      что не найдет меня никак.

* * *

      В неволе зависть круче тлеет

      и злее травит бытие;

      в соседней камере светлее,

      и воля ближе из нее.

* * *

      Думаю я, глядя на собрата —

      пьяницу, подонка, неудачника, —

      как его отец кричал когда-то:

      «Мальчика! Жена родила мальчика!»

* * *

      Несчастья освежают нас и лечат,

      и раны присыпают слоем соли;

      чем ниже опускаешься, тем легче

      дальнейшее наращиванье боли.

* * *

      На крайности последнего отчаянья

      негаданно-нежданно всякий раз

      нам тихо улыбается случайная

      надежда, оживляющая нас.

* * *

      Страны моей главнейшая опора —

      не стройки сумасшедшего размаха,

      а серая стандартная контора,

      владеющая ниточками страха.

* * *

      Тлетворной мы пропитаны смолой апатии,

      цинизма и безверия.

      Связавши их порукой круговой,

      на