Обре(у)чённая. Любить нельзя прощаться. Кася Дрим

я поняла, когда попыталась разблокировать мобильник, но не преуспела. Удивленно оторвав взгляд от телефона, я подняла голову и встретилась с искрящимся весельем взглядом Рината. Выражение лица у него было такое, словно он безнаказанно провернул особо удачную шалость и теперь наслаждался результатами своей проделки.

      – Что это значит? – холодно поинтересовалась я.

      И пусть только попробует сделать вид, что он тут не при чём!

      – Всего лишь небольшая мера предосторожности, не более того, – даже и не подумав отпираться, с готовностью “пояснил” гаденыш.

      – Предосторожности? – тут же закипая от его невыносимой наглости, переспросила.

      – Да. Не хотелось, чтобы ты сотворила какую-нибудь глупость, о которой впоследствии тебе пришлось бы жалеть.

      – Какую-то новую? Помимо той, когда села в твою машину? – желая его уязвить, уточнила я.

      Не прокатило. Он подошёл ко мне. Мягко забрал ставший бесполезным гаджет и преспокойненько разблокировал его с помощью своего отпечатка пальца. Однако прежде, чем возвратить сказал как бы между делом:

      – Когда смс-ка та пришла, я, каюсь, – тут он явно врал, поскольку тон его от раскаяния был совершенно точно далек, – не удержался и выяснил, что за товарищ тебе пишет. Оказалось, онколог. Предполагаю, тот самый, который ляпнул тебе про месяц жизни. Не знаю, кем там он тебе приходится, зато выяснил другую интересную вещь. Представляешь, он хоть и не женат, а ребенок у него, тем не менее, имеется!

      Ринат умолк и многозначительно на меня уставился. Во время всей своей речи он чесался так, будто обзавелся вшами, но сейчас мне было как-то не до пустяков. Поскольку этот “секрет” про сына друга был прекрасно мне известен. Но не хочет же Ринат сказать…

      – Про ребёнка Кира это ты к чему сказал? – честное слово – в эту секунду я готова была наброситься на него и растерзать голыми руками.

      – К тому, что мальчишка по причине раздельного проживания отца и матери, и так не избалован вниманием первого, а если батя внезапно исчезнет насовсем, то станет как-то уж совсем не хорошо, не считаешь? Боюсь, что и для города в целом это будет невосполнимая утрата. Говорят, у хирурга этого руки золотые. Сколько жизней он спасает ежедневно? Ты ведь понимаешь, к чему я это говорю? – протягивая мне телефон, уточнил Ринат.

      Стыдно признаться, но когда он намекнул, что в случае моего “неразумного” поведения пострадает Кир, а не его сынишка, я испытала немалое облегчение.

      – Понимаю, – процедила я, взяла телефон и, не сдержавшись, добавила: – Очень надеюсь, что твоя бабушка, умерла не от рака.

      – Какая бабушка? – в его сдавленном голосе изумления было столько, что я даже оторвалась от экрана и вновь посмотрела на него. Странно: бледненький он какой-то стал, словно поганка.

      – Которую ты вчера собирался навестить на кладбище.

      Побледнев ещё больше, он вытаращился на меня во все глаза, а потом внезапно закашлялся.

      – Что с тобой? – осторожно поинтересовалась