Соперник Цезаря. Марианна Владимировна Алферова

так это Гай Цезарь. Но он молчит. Хотя и развелся с женой.

      Из записок Публия Клодия Пульхра

      18 января 61 года до н. э

      I

      Итак, наступил год консульства Марка Пупия Пизона Кальпурниана и Марка Валерия Мессалы Нигера.

      Римляне считают года по консулам. В консульство такого-то и такого-то… А как иначе прикажешь считать? Есть еще счет от основания Города. Но что могут сказать цифры? Ну, к примеру, 693 год от основания Города. И что это означает? Столько-то лет прошло с тех пор, как на берегу Тибра, на холме Палатин поселился братоубийца Ромул, вскормленный молоком волчицы. Говорят, прошлой ночью на форуме видели волка. Не к добру знак. Впрочем, никто доброго от будущего не ждет. Смутные времена. Двадцать лет, как отгремела гражданская война между Марием и Суллой. Десять лет назад фракиец Спартак грабил Италию и жег усадьбы, а в сенате все те же споры и опять драки на форуме.

      Другое дело – связывать года с именами консулов. Каждый год приобретает человеческое лицо. У одного – круглое, всегда чуточку наивно-удивленное лицо Помпея Великого, у другого – встревоженная, но непременно с печатью раздумья физиономия Цицерона.

      Итак, в консульство Марка Пупия, ну и того, второго Марка… Оба консула равны, нет ни первого, ни второго. Значит, два Марка вершили дела в Риме, и все шло хуже некуда.

      II

      В маленькой каморке под черепичной крышей летом стояла удушающая жара, а зимой было холодно, так что зуб на зуб не попадал. Зато пятый этаж – комнатенка дешевая – если можно назвать малой плату, которую собирает в Календы старик-управляющий. Эта инсула на Авентине,[59] как многие другие, принадлежала Марку Крассу Богатому. Накупил Красс домов по всему Риму и теперь сдавал замученному жизнью люду, что стекался в Рим в поисках милостей богачей и нетяжкой службы. Что можно заработать нынче на земле, если Сицилия завалила Италию дешевым хлебом? Вот и обживают потомки победителей Ганнибала уродливые островки из камня и дерева в столице мира.

      Жильцы внизу пользовались жаровней, – дым поутру просачивался сквозь щели в каморку Зосима, и по этому запаху он узнавал, что пора вставать.

      – Зосим! – слышал вольноотпущенник сквозь сон, но проснуться не мог. – Зосим! – надрывался голос.

      Ненавидя себя и весь мир, обитатель инсулы приоткрыл глаз.

      Крошечный огонек едва теплился в носике бронзового светильника. На улице темно, сквозь щель в ставенках не видно ни зги.

      – Вставай, лентяй! – ревел кто-то на улице.

      Зосим вскочил с кровати, на пол с одеяла слетели вощеные таблички и стило. Хорошо хоть пузырек с чернилами стоял на сундуке. Зосим распахнул ставни. Внизу топтался какой-то человек с факелом. Зосим узнал гладиатора Полибия.

      – Чего тебе? – зло крикнул Зосим. – Сейчас, верно, третья стража еще.

      – Четвертая уже пошла. Идем к патрону, дело важное есть.

      – Я же утром в Интерамну[60] ехать должен.

      – Забудь про Интерамну.

59

Авентин – холм, на котором селились плебеи, в отличие от Палатина, на котором жила знать.

60

Интерамна – город в Умбрии, в 140 км от Рима (100 римских миль).