Последние дни Оно. Александр Сирин

и что у них запланировано несколько концертных выступлений в рамках гастрольного тура по Японии. В качестве аккомпанирующего пианиста, сообщил мне Тони, приглашен Тоси, Тоси Ичиянаги. Для меня это был шанс вырваться из клетки, в которую меня заключили мои родители. Перво-наперво мне нужно было избавиться от Тоси, от брака с ним. Вариант замужества, пусть даже фиктивного брака, с Тони Коксом представлялся идеальным: у Тони было американское гражданство, и я, выйдя за него замуж, получала бы право жить в Соединенных Штатах и наконец-то избавиться от родительской опеки. Тони мне был в определенной мере симпатичен: я видела его умение перевоплощаться и выстраивать отношения с нужными людьми. Тоси я объявила, что наш брак себя исчерпал: я не хочу быть для него обузой и такой порядочный человек, как Тоси, достоин лучшей супруги, чем такая непутевая жена, как я.

      В шоу Кейджа и Тьюдора я принимала участие как переводчица. А также участвовала в некоторых сценических действиях: в одном из них я висела над сценой, сидя на стуле, подвешенном на театральных колосниках, а затем ложилась на рояль, откинув голову таким образом, что мои волосы спускались до самого пола.

      После турне мы Тони перебрались в гостиницу. И вскоре, несмотря на протесты моих родителей, я развелась с Тоси Ичиянаги и вышла замуж за Тони Кокса. Вскоре я поняла, что беременна. Поначалу я хотела сделать аборт: рожать ребенка и потерять вследствие этого всякую мобильность совершенно не входило в мои планы. Я мечтала об артистической карьере. Но Тони, пригласив несколько врачей, которые мне объяснили, что если я сделаю аборт, то у меня никогда не будет детей, уговорил оставить ребенка. И вот в начале августа шестьдесят третьего года я родила Кёко.

      Отдавая должное изворотливости Тони, я прекрасно понимала, что на роль Сальвадора он не подходит. Если бы моя цель заключалась в том, чтобы заработать определенную сумму, которая бы позволяла беззаботно прожигать свою жизнь, то Тони Кокс представлялся бы идеальной парой, но мои амбиции простирались гораздо дальше, чем быть богатой домохозяйкой, – я хотела стать Галой, и мне нужен был Сальвадор.

      В отличие от прежних мужчин, которых я легко бросала, как только убеждалась, что они не подходят на роль ракетоносителя, способного вывести меня на орбиту мировой славы, Тони удалось набросить на меня поводок, который ограничивал пространство для моих маневров. Этим поводком стала Кёко. Спустя годы, вспоминая мои отношения с Тони, я ясно видела, что, уговаривая меня не делать аборт, Тони вовсе не заботился о моем здоровье, просто ему нужен был поводок, с помощью которого он мог бы контролировать мои движения и держать меня на нужном для него расстоянии. Должна признаться, что он уже тогда очень четко осознал, что в основе моей привязанности к Кёко лежат не материнские чувства и инстинкты, а страх испортить карьеру из-за репутационных потерь – страх, что меня могут обвинить в том, что, прилагая огромные усилия для собственного карьерного продвижения, я совсем не забочусь о своем