Клуб Дюма, или Тень Ришелье. Артуро Перес-Реверте

Корсо осмотрел поле. Спасти положение мог, конечно же, Ней. Храбрец из храбрецов. Корсо передвинул его вперед, вместе с д’Эрлоном и дивизией Жерома – вернее, тем, что от нее осталось, – и заставил их au pas de charge[23] продвигаться по дороге на Брюссель. Когда они сошлись с британскими частями, Корсо откинулся на спинку стула и затаил дыхание: он выбрал слишком рискованный ход – всего за полминуты принял решение, от которого зависели жизнь и смерть двадцати двух тысяч человек. Он упивался этим ощущением, вторгаясь в плотные сине-красные ряды и любуясь нежной зеленью леса близ Суаня, бурыми пятнами холмов. Боже, какое красивое сражение!

      Удар оказался жестоким. Поделом им! Армейский корпус д’Эрлона рассыпался, как соломенная хижина ленивого поросенка из сказки, а Ней и люди Жерома держали развернутую линию. Старая Гвардия наступала, все сметая на своем пути, и английские каре одно за другим исчезали с карты. Веллингтону не оставалось ничего другого, как отступить, и Корсо перекрыл ему дорогу на Брюссель резервными частями французской кавалерии. Потом медленно, хорошо подумав, нанес последний удар. Держа Нея между большим и указательным пальцами, он продвинул его вперед – на три шестиугольника. Суммировал коэффициенты мощности, глядя в таблицы: отношение получилось восемь к трем. С Веллингтоном было покончено. Оставалась крошечная щель, припасенная на всякий случай. Он сверился с таблицей эквивалентов и убедился, что хватит и трех. Он почувствовал укол нерешительности, но все-таки взял в руки кости, чтобы включить в игру долю необходимой случайности. Ведь даже при выигранном сражении потерять Нея в последнюю минуту – чистое любительство. И он получил коэффициент пять. Корсо улыбался краешком губ, нежно постукивая ногтем по синей фишке-Наполеону. Представляю, каково тебе, приятель. Веллингтон с последними пятью тысячами несчастных, прочие – кто погиб, кто в плену, а Император только что выиграл сражение при Ватерлоо. «Аллонзанфан»[24]. И пусть все книги по Истории летят к черту!

      Он от души зевнул. На столе, рядом с доской, которая в масштабе 1:5000 воспроизводила поле боя, среди справочников и диаграмм стояли чашка кофе и полная окурков пепельница; часы на запястье Корсо показывали три ночи. Сбоку, на мини-баре, стояла бутылка – с красной, как английский камзол, этикетки ему хитро подмигивал Джонни Уокер. Белобрысый нахал, подумал Корсо. И дела ему нет, что несколько тысяч соотечественников только что во Фландрии были повергнуты в прах.

      Он повернулся к англичанину спиной и все свое внимание отдал непочатой бутылке «Болса», зажатой между двухтомным «Мемориалом Святой Елены»[25] и французским изданием «Красного и черного». Корсо откупорил бутылку, открыл роман Стендаля и бесцельно перевернул несколько страниц, пока наливал джин в стакан:

      …«Исповедь» Руссо. Это была единственная

23

Быстрым шагом (фр.).

24

Транскрипция первых слов «Марсельезы» – «Вперед, дети родины».

25

«М емориал Святой Елены» – дневник французского историка графа Эмманюэля де Лас Каза (1766–1842), бывшего секретарем Наполеона в изгнании на острове Святой Елены. Книга вышла в свет в 1823 г.