Я (не) смогу простить. Лана Пиратова

талии.

      – Очень… – глухой хрип и еще один поцелуй.

      Надо же остановить это? Почему я позволяю ему целовать себя?

      Резко отдергиваю голову, отворачиваясь, и его губы проводят по моей щеке. Я отступаю и убираю его руку со своей талии.

      – Что такое? – чуть усмехается он. Скользит пальцами вниз мне на шею и наверняка чувствует, как часто бьется тонкая венка.

      – Не делайте так больше, – строго произношу я, уворачиваясь и от второй его руки.

      – Тебе не понравилось? – он приподнимает бровь и с интересом смотрит на меня.

      – Просто не надо, – отвечаю я. – До свидания, – и, не глядя больше в эти усмехающиеся глаза, разворачиваюсь, открываю быстро подъездную дверь и забегаю внутрь.

      Но, прежде чем вбежать по лестнице, прислушиваюсь. Тихо. Я быстро бегу к квартире, захожу и сразу иду к окну. Аккуратно выглядываю – машины Арама уже нет. Облегченно выдыхаю, закрывая глаза и прислушиваясь к бешено бьющемуся сердечку в тесной груди.

      – Элли, это ты? – раздается из комнаты мамин голос.

      – Да, мам, это я.

      – Поздно так. В институте задержалась?

      – Да, – отвечаю и хмурюсь, понимая, что обманываю маму. Неприятно это, но и признаться и все рассказать пока не могу.

      Мне кажется, эта история не понравится маме.

      – Элли, подойди, – просит мама и я иду к ней в комнату.

      – Мама, что с тобой? – спрашиваю, заметив, что мама, бледная, лежит на кровати. Подбегаю к ней и беру за руку.

      – Приболела что-то, температура.

      – Мам, врача вызову?

      – Был уже врач, – слабо улыбается мама. – Ничего страшного, Элли, не волнуйся. Продуло, видимо, когда окна мыла у клиентки.

      – Мам…

      – Все в порядке. Сейчас отлежусь и завтра у меня еще заказ…

      – Мам, ты болеешь! Какой заказ? Я не пущу тебя! Позвоним и отменим.

      – Нельзя, Элли. Нельзя. Это та клиентка, помнишь? Новая. Которая очень хорошо платит. Ей надо помочь с подготовкой к банкету. Она очень просила.

      – Ну, пусть наймет фирму какую-нибудь. Мам, ты болеешь! Нельзя тебе. Совсем сляжешь.

      – Это всего лишь простуда, – улыбается она и гладит мою руку, а потом и по волосам проводит. – К утру все пройдет.

      Но утром маме не становится лучше. Ночью она кашляет и я сплю в ее комнате, периодически просыпаясь и подавая ей теплое питье.

      – Мам, я сама схожу в тот дом, – решительно говорю я, одеваясь, когда замечаю, что мама проснулась. – У меня сегодня все равно только лекции. Потом сама почитаю. Раз это так важно для тебя… для нас…

      – Ох, Элли, – вздыхает мама и пытается встать. – Прости, дочка.

      – Мам, ты чего? – улыбаюсь я. Наклоняюсь и целую ее. – Все хорошо же! Температура у тебя спала, – губами проверяю лоб. – Ты главное – лекарства пей! И все хорошо будет!

      – Может, я сама все же…

      – Мам, даже не думай! Лежи и отдыхай. Сон – вот то, что тебе сейчас нужно! Все хорошо будет! Я все сделаю как надо. Аделаида Виленовна останется довольна!

      Не знаю, почему, но такое необычное имя новой маминой