Скакуны Зеленых Лугов. Плащ Атласа. Георгий Агафонович Константиниди

вообще не верует, а это грозит страшным несчастьем.

      – Почему, пою и слушаю… Только не понимаю, – малышка снова слукавила.

      Помпее очень хотелось услышать, что расскажет отец о событиях, произошедших тысячу лет назад.

      Плутарх призадумался.

      – Ладно, сейчас все разъясню, – набрав побольше воздуха, он начал сказ. – Много лет тому назад в Зеленоземье правил мудрый Белорогий Король… – Помпее привиделась в тени белая фигура, с чего вдруг? – Его доброта и мудрость освещали все земли Гинеи. Под его покровительством у всех народов не было недостатка в еде, воде и в свободе, – Помпея услышала счастливый смех и цокот копыт, наверно другие жеребята. – Правя из своей Олимпийской вышки, стоявшей на Белых равнинах, Белорогий Король видел каждую живую душу, – Помпее почудилось, что кто-то взмахнул крыльями прямо возле нее, наверно пичужка. – Но он не смог увидеть предателя в своих рядах!

      Тень от шалаша стала темнее или нет?

      – Однажды в темную грозу раздался крик, и верные придворные нашли своего правителя с воткнутым ножом в спину, – на плечо Помпее упала чья-то слеза… Нет, это просто роса. – Много дней народы скорбели о своем короле и неустанно искали убийцу и предателя. Но тот так и не был найден, – это что, крики? Кто-то ссорится? – А неприязнь между народами росла, и вскоре начались войны! – звучит звон мечей, вернее, шелест листьев. – Народы в попытках доказать свою невиновность проливали реки крови. И когда племена начали мельчать, их правители провозгласили: «Уйдем мы в свои земли со своими подданными! Нет нам больше желания сражаться с подлецами!» Так и ушли народы Зеленоземья в свои королевства, и не стало больше доверия и мира между племенами. И будет так вовеки веков!

      Помпея вдруг услышала монотонные голоса за спиной и в ужасе обернулась.

      – В чем дело? – забеспокоился Плутарх.

      – Папа, ты не слышал? – единорожка пыталась высмотреть в чаще хоть кого-нибудь…

      – Не слышал что?

      – Да ничего…

      Плутарх засобирался в шалаш за дневником, и Помпея задала вопрос:

      – Как ты думаешь, кто был предателем?

      Лекарь задумался.

      – Тот, кому Белорогий Король более всего доверял.

      Отец понуро побрел за дневником, но его окликнула Клима Розоворогая.

      – Плутарх!

      Ее белая шерсть изящно сверкала в редких лучах солнца, проникающих сквозь листву. Она грациозно гарцевала, прижимая к себе старый горшок с… засохшим растением?

      Помпее показалось, что такое украшение не сочетается с волосами, закрученными в хвостик, и голубыми резными браслетами на копытах. Но что не сделает красавица Розоворогая, чтобы завоевать сердце любимого?

      И Плутарх прекрасно знал о чувствах Климы, потому старался реагировать холодно. Помпея такого поведения не понимала. Ей было бы приятно жить в полной семье, как все жеребята в лесу, только отец, похоже, не стремился заводить новые отношения.

      – Да будет твоя звезда яркой, Клима Розоворогая, – сказал Плутарх из вежливости.

      Климин энтузиазм поостыл, но она не подала виду