Сын Красного корсара. Эмилио Сальгари

самого вожака, который вместе с Граммоном, Лораном и Ван Хорном взял Вера-Крус? Я дрался под его началом! Громы и молнии Бреста! Сеньор, я к вашим услугам! Приказывайте!

      Глава VI. Буканьер

      Индейцы с больших островов в Мексиканском заливе называли словом «букан» человека, вялившего и коптившего шкуры и мясо убитых на охоте животных, ютившегося в простом шалаше, сооруженном порой из плохо переплетенных веток. От этого слова произошло и название «буканьер».

      Эти грозные охотники, поставившие столько людей флибустьерам Тортуги и причинившие столько неприятностей испанцам, предпочитали селиться на острове Сан-Доминго, самом богатом дикими животными.

      По большей части это были французские, английские и фламандские авантюристы, бежавшие с родины из-за нищеты или от преследований за преступные деяния.

      Убранство буканьеров состояло из грубо тканной рубахи, вечно испачканной кровью, пары штанов из такой же ткани, пояса из необработанной шкуры, к которому цеплялись короткая сабля, пара ножей и две сумки, набитые порохом и пулями, а также бесформенной шляпы и башмаков из свиной кожи.

      Самое большое желание буканьера заключалось в обладании хорошей аркебузой, стрелявшей пулями весом в унцию, и сворой в двадцать пять-тридцать бладхаундов[25], которых используют в охоте на диких быков, весьма многочисленных в те времена в Сан-Доминго, как уже было сказано.

      Пищей им служили плохо прожаренные говядина или свинина, в лучшем случае приправленные перцем или смоченные соком лимона, не всегда посоленные, а пили они простую воду, и не всегда чистую, поскольку жили преимущественно поблизости от болот, где было больше крупной дичи, чем в обширных лесах, занимавших центральную часть большого острова.

      Эти неустрашимые охотники не искали других удобств, кроме хибары, недостойной даже тех хижин, которые созидают полинезийцы или африканские негры; в таком шалаше им едва удавалось отдохнуть от проливных дождей или палящего солнца.

      Живя с самого начала без женщин и детей, они взяли привычку селиться по двое, чтобы помогать друг другу, или брать в обучение новичка, с которым далеко не всегда хорошо обходились.

      В этом странном обществе все было общим, и тот, кто выживал, становился полным наследником сожителя.

      И при всем при том существовала определенная общность имущества: то, чего не хватало одному, он запросто, не прося никакого разрешения, брал у другого; отказ в нужной вещи воспринимался как серьезное оскорбление.

      Крупные конфликты поэтому возникали между ними крайне редко, а если и случалось такое, то стороны всегда проявляли волю к примирению; если же спорщики все-таки не приходили к соглашению, то дело решалось поединком, но беда была тому, кто стрелял сзади или сбоку!

      Виновного хватали, и удар дубиной по черепу отправлял его в мир иной, потому что эти авантюристы считали себя людьми чести, хотя происходили по большей части из низов западноевропейского общества.

      Не стоит и говорить, придерживались ли они законов своей родной страны, от которых

25

Бладхаунд (англ. blood-hound) – ищейка.