Сын Красного корсара. Эмилио Сальгари

нахмурив лоб. – Пересекая океан, все мы забываем свои прежние имена, но вам я могу сказать, что был сыном добропорядочной семьи из Лангедока. Что вы хотите? Юности порой свойственно совершать плохие поступки… Давайте не будем об этом. Пусть это останется моим секретом.

      – Да я вовсе и не хочу его узнать, – успокоил его граф.

      Буканьер провел три-четыре раза по лбу огрубевшей, испачканной кровью рукой, словно хотел отогнать давние и болезненные воспоминания, а потом сказал:

      – Вы попросили у меня убежище и завтрак; я горд предоставить и то, и другое племяннику великого корсара.

      Он приложил руку ко рту, засунул два пальца в рот и пронзительно засвистел.

      Несколько мгновений спустя из леса вышел юноша лет двадцати или двадцати двух, худой, светловолосый, с голубыми глазами, одетый как буканьер, в сопровождении семи или восьми больших собак.

      – Сними шкуру с этого зверя, – приказал ему строго Буттафуоко, – и принеси поскорее язык и котлеты. Их надо съесть сегодня вечером.

      Потом, повернувшись к корсару, продолжал с любезностью, странной для человека такой грубой наружности:

      – Сеньор, следуйте за мной. Моя бедная хижина и моя жалкая кладовая в вашем распоряжении.

      – Большего я и не прошу, – ответил граф.

      Буканьер поднял свою аркебузу и медленно пошел, окидывая взглядом кусты, – скорее по привычке, чем по надобности, потому что собаки не подавали никаких признаков беспокойства.

      – А убитого вами быка вы оставите здесь? – спросил граф.

      – Мой друг должен находиться недалеко, – ответил буканьер. – Он снимет шкуру и вырежет лучшие куски мяса.

      – А остальное?

      – Отдадим змеям и ястребам, сеньор, для нас важны только шкуры, которые с выгодой продаются в Пуэрто-Байада англичанам и французам, в большом количестве прибывающим туда каждые шесть месяцев.

      – А испанцы вам не мешают?

      – О! Беда, если они нас поймают! Но мы хитры, а кроме того, нас поддерживают флибустьеры Тортуги, наши добрые друзья.

      – У вас есть знакомые на Тортуге?

      – Очень много, сеньор граф.

      – Когда вы там были?

      – Всего три месяца назад.

      – Гронье и Дэвис все еще там? У меня рекомендательные письма к ним и к Тасли. Это самые известные флибустьеры в наши дни. Не так ли?

      – Да, сеньор граф, но вам придется поторопиться, чтобы вручить их.

      – Почему?

      – Потому что они в данный момент действуют на континенте, точнее – на Панамском перешейке, на Тихоокеанском побережье. Последние известия от них принесли флибустьеры с острова Сан-Хуан. Они, кажется, занимаются там нападением на галеоны, которые время от времени Перу посылает в Панаму.

      – Стало быть, я должен пересечь перешеек, чтобы найти их? – спросил сеньор ди Вентимилья, казалось, не слишком обрадованный этим известием.

      – Капитан, – вмешался Мендоса, которого насторожило дурное настроение корсара. – Пуэбло-Вьехо находится на континенте, и мы не можем подойти к нему на нашем