Черными нитями. Лина Николаева

выбрали самого достойного из них…

      Рейн вдруг почувствовал, как в руку что-то вкладывают и инстинктивно сжал предмет.

      – Привет, ноториэс, – послышался шепот. Он обернулся, но увидел только, как девушка в темном нырнула в толпу. Это была она, та девчонка из Детей Аша. В кулаке остался зажат клочок бумаги. Рейн сунул записку в карман, огляделся, но никто из толпы не привлек его внимания.

      Король, сделав паузу, продолжил:

      – Совет просил меня назвать имя нового великого судьи, – он заговорил быстро и нервно. – Вернее, велел. – По толпе пронесся ропот. – Больше я не стану. Во главе Кирии опять встал тот, кто не скажет вам ни слова правды!

      Сначала верховный судья сделал осторожный шаг к Райсу, затем бросился в темноту зала. Король указал рукой в сторону Дома Совета:

      – Они пытаются заставить вас молчать! Они хотят, чтобы вы перестали слушать свой голос и отвернулись от силы, которая есть рядом с каждым. – На балкон выбежала охрана. Райс закричал: – От своего демона!

      – Во имя Яра… – шепнула Эль.

      Охрана взяла Райса под руки. Он рвался и кричал:

      – Яр не убивал Аша! Настоящая история братьев говорит…

      И король исчез во тьме зала. Толпа взорвалась криками.

      – Король болен, – пронеслось волной от первого ряда до последнего и назад. Лживость этих слов, пожалуй, ощущал каждый, веры им не было, и взбудораженные лицийцы кричали, обращаясь то к опустевшему балкону, то к Совету, требуя ответов. В робкое «Король на стороне Детей Аша» вплеталось решительное «Нас используют!», уставшие люди мигом вспомнили о налогах и гнете, о бесправии, о неравенстве. Каждый оказался пороховой бочкой, а король одним словом одарил всех спичками, люди вспыхнули, и до большого пожара, казалось, остались минуты.

      Рейн крепко взял Эль за руку и стал пробиваться к выходу с площади, не отпустил девушку он и после и позволил себе остановиться, только когда вокруг никого не осталось. Инквизитор протянул, задумчиво потирая клеймо:

      – Что это было?

      Вопрос предназначался Асту и самому себе, но Эль все равно ответила:

      – Я слышала, как отец обсуждал, что король Райс стал выступать против Совета, и что из-за его выходок всех слуг пришлось уволить.

      Рейн снова потер клеймо. Правитель напрямую обвинял Совет и вторил словам Детей Аша. Мог ли он встать на их сторону? И ради чего отважился на открытый бунт?

      – Король что-то говорил слугам? – Рейн вгляделся в лицо Эль. – Что он делал? Что ты знаешь? – Каждый вопрос звучал настойчивее предыдущего.

      Девушка воскликнула с неожиданной злостью:

      – Ничего я не знаю! Я кое-что слышала, но… Отец никогда не говорит со мной открыто!

      Почувствовала давление? Рейн изобразил смущенную и растерянную улыбку, чтобы вернуть расположение Эль:

      – Я и сам ничего не знаю. Со всех сторон только слышится: настоящая история братьев, демоны… Я уже запутался.

      Эту правду можно было себе