Лунный камень Сатапура. Суджата Масси

однажды не позволила ей участвовать вместе с другими дамами в плетении священных шнурков – она, мол, недостаточно чиста. – Но как юрист, обслуживающий клиентов разных вероисповеданий, я должна принимать в расчет особенности индуистского закона. И все равно мне было жалко повара, которому снизили жалованье.

      Мистер Сандрингем приподнял бровь.

      – Он хоть был хорошим поваром?

      – Да, но мясного, разумеется, не готовил. Какая замечательная курятина! – Первин подцепила на вилку еще кусок. – Впрочем, я отвлеклась. Так вы долго проработали коллектором?

      – Около года. Политическим агентом в Сатапуре меня назначили первого января.

      Значительное повышение по службе после всего года работы коллектором. Сэр Дэвид вроде как намекнул, что мистер Сандрингем не слишком хорошо справляется со своими нынешними обязанностями. Первин хотелось понять, что к чему.

      – Итак, теперь вы – важное связующее звено с сатапурским дворцом. Это как-то связано с вашими познаниями в области географии?

      Мистер Сандрингем сокрушенно улыбнулся.

      – Ни в коей мере. Зато я могу рисовать карты в сезон муссонов, когда все равно больше особо заняться нечем.

      – А сезон дождей здесь правда длится полгода? – поинтересовалась Первин, все пытаясь понять, как он заполучил эту должность.

      Мистер Сандрингем закатил глаза.

      – В этом году – сто восемьдесят дней. Формально он закончился, но я не удивлюсь, если случится еще несколько ливней.

      – Я бы с ума сошла так долго сидеть взаперти.

      – К этому можно приспособиться. Главная беда – почту перестают доставлять, порой на несколько месяцев. Письма, которые мне отправили две махарани, датированы маем, но я их получил только в сентябре. И это при расстоянии в двадцать километров – можете себе представить?

      – То есть Чарану и Пратику туда на их повозке не добраться?

      Он кивнул.

      – Именно так. Я уверен, что мать князя, махарани Мирабаи, крайне раздосадована тем, что я не подал заявления на прием ее сына в Лудгроув. В агентстве мне дали хороший нагоняй. Время упущено – в этом году его уже не примут.

      – Я чего-то не понимаю, – сказала Первин. – Мать князя хочет, чтобы вы подали заявление на прием ее сына в школу, которая находится в Англии, но не позволяет вам приехать во дворец и переговорить с ней об этом?

      – Именно так, – подтвердил он отрывисто. – Вот только ее это решение или ее свекрови, я не знаю.

      Первин – ей делалось все любопытнее – подалась вперед.

      – Может, дело в распоряжении кого-то из родственников-мужчин или дворцовых управителей. Вас хотя бы раз пустили во дворец?

      Сандрингем поджал губы.

      – Ни разу, но это отчуждение началось еще до меня. Перед самым моим сюда переездом внезапно скончался старший сын махарани Мирабаи, Пратап Рао. По словам предыдущего политического агента, Оуэна Маклафлина, после этой трагедии дамы прервали