Время пепла. Дэниел Абрахам

была признаком стыдливого румянца. Стражник ухмыльнулся ей вслед. Не поднимая высоко головы, Алис зашагала к скоплению толпы, на восток.

      Чего делать нельзя, так это оглядываться. Она оглянулась.

      Стражник еще стоял у мальчишки с медовиками, но вся надменность слетела с него. Рубаха провисла под плащом, потому что затягивавший ее пояс пропал. Глаза парня распахнулись в тревоге, руки раскинулись в изумлении. Губы дрожали, и грудь на выдохе тряслась, как меха.

      Такой нежданно ранимый, он походил на ребенка, обнаружившего, что любимая игрушка разломана. Алис не удивилась бы, начни он всхлипывать. Не чувствовалось ни сожаления, ни победной радости, но парень в синем плаще притягивал взгляд. Застань она его при купании, она не узрела бы его столь обнаженным, как в эту минуту. Не смогла бы настолько его понять.

      Он полуобернулся, словно пояс, как игривый щенок, мог прятаться сзади. В отчаянии поднял глаза на толпу.

      Когда их взгляды пересеклись, Алис поняла, что сглупила. Челюсть парня выдалась вперед, губы растянулись. По привычке он потянулся к свистку на поясе. Алис повернулась и пошла, внушая себе, что стражник еще, наверно, в сомнениях. Потом, с трепетом сердца, потрусила быстрей.

      – Хватай ее! Именем князя держите паскуду!

      Народ засуетился вокруг в тревоге и неуверенности. Считаные секунды, и люди поймут, о ком речь. Ее жизненная кривая завернула к самому краю пропасти.

      Сзади застучали, зашлепали сапоги. Она пробормотала «ёпт», подобрала юбку и со стражником за спиной припустила в Долгогорье.

      3

      Из всех двенадцати округов Китамара Долгогорье было самым древним. И вместе с тем самым новым.

      Становище инлисков располагалось на этой земле, еще когда сами инлиски кочевали и пасли стада. Поселение, названное Долгогорьем, сооружалось ими из дерева. Деревянное оно и поныне.

      Давно исчезнувшие постройки некогда возводились вплотную, дабы прикрывать друг друга от своенравных весенних ветров. Этот принцип соблюдался и впредь, когда стан стал поселком, а поселок – военной заставой: узкие улочки с перепадами высот рассеивали ярость ненастья, и воздух оставался спокойным, даже когда в небе бесились бури.

      После того как ханчи-завоеватели перешли реку, сожгли дома инлисков дотла и сами основали город под названием Китамар, Долгогорье отстроилось в прежней манере, из деревьев тех же пород. Изменилось одно – его суть.

      В течение долгих веков Долгогорье дремало – но отнюдь не спокойным сном. Оно никак не могло забыть, что когда-то было вольным и независимым, а теперь уже нет. И оно постепенно менялось. Постройки гнили и разрушались, и строились заново, и округ вырастал в нечто прежнее и вместе с тем новое.

      Небольшой багряный храм старых инлисских богов, пораженный плесенью и многоножками, предали огню, и поверх пепелища проложили дорогу. Широкая площадь, где инлисские бабушки покупали и продавали выделанные кожи, пряжу и ткань, оделась в известь, а базарные