Не выпускайте чудовищ из шкафа. Карина Демина

Но где-то он их взял. Где? И не связано ли это с его смертью.

      Я подумала и покачала головой.

      – Вряд ли. Его убили случайно.

      – Сломав шею?

      – Не в том смысле. – Я поняла, что меня раздражало во всем этом. – Смотрите… Тот, кто его убил, зачем-то выпил Мишкину кровь. Но кровь мертвеца – это… так себе. – Бекшеев слегка нахмурился. – Кровь одаренного несет силы. Ею можно восстановиться. Способ так себе, но там… там иногда приходилось.

      – И вам?

      О таком в отчетах не писали. Но да, и мне. И не только мне. О способе этом все знали, во всяком случае те, в ком капли дара имелись. Только вслух о подобных вещах не говорят.

      Бекшеев разумно не стал ждать ответа. А я сделала вид, что не услышала вопроса.

      – Но Мишка одаренным не был. И убили его не из-за крови точно. Скорее уж тот, кто убил, решил… не знаю, воспользоваться случаем? Сравнить? Или просто свихнулся? – Это же не редкость. Тут скорее нормальным остаться сложно. – В противном случае он бы сперва оглушил Мишку, потом выпил бы кровь, ну а дальше – все остальное.

      – Пожалуй, – согласился Бекшеев.

      – И таким образом, если бы Мишка влез не туда и от него решили бы избавиться… Тот, кто решил, он бы подготовился. Верно?

      Бекшеев прикрыл глаза.

      – Да, – прозвучало глухо.

      – Тогда деньги – отдельно, а вот убийство – отдельно. Но кровь… на острове магов хватает. Сюда многие приехали. После войны. И… потом, совсем уж после.

      Кивок.

      И взмах рукой. Мне приказывают продолжать? Я готова.

      – Но таких, чтобы и вправду сильные, тем более – женщины…

      Сказала и поняла, что права. Женщины. Это кровь женщины.

      Бекшеев открыл глаза и уставился на меня. Жуть какая. Интересно, матушку его звать пора или еще рано? Снова чернота. И глазные яблоки движутся вправо-влево. Очень быстро. Словно он читает невидимую книгу.

      – Уровень?

      – Второй. Может, и первый… или третий? Третий пограничный если. – Попыталась уловить нужное ощущение. – Третий пограничный и второй. Первый все же иначе звучит. По запаху. Более выраженный.

      – Четвертый. Никого выше четвертого, – выдохнул он, и глаза остановились. – Данных недостаточно. Недостаточно данных…

      Он чуть наклонился, сгорбился, и я испугалась, что сейчас трупов станет два. Но нет. Секунда, и Бекшеев распрямился.

      – Извините, – сказал прежним почти равнодушным тоном, – если напугал вас.

      – Не дождешься. – Я сунула руки в подмышки и куда уверенней сказала: – Мишка наткнулся на кого-то… случайно. И этот кто-то был ему знаком. Мишка не пошел бы к чужаку. И не подпустил бы близко. Здесь это рано вбивают. И хорошо. На уровне инстинктов. Но он был любопытный. Да и если бы вдруг увидел знакомого человека, который делает что-то непонятное, то…

      Предложил бы помочь.

      Тетка Зима, малинки…

      Та гребаная малина таяла на языке горячим летом. И я тогда впервые за долгие месяцы поняла, что все еще жива. Несмотря ни на что жива.

      – Он полез бы помочь.

      Он всегда помогал.