Три товарища. Возлюби ближнего своего. Эрих Мария Ремарк

ладно-ладно, пошли, – недовольно проворчал ее киса.

      Ленц толкнул меня в бок: мол, действуй, попытайся всучить машину булочнику. Я сверху вниз посмотрел на него и промолчал. Тогда он толкнул меня посильнее, я ответил ему тем же и отвернулся.

      Лишь с трудом булочник извлек наконец из машины свое чернявое сокровище и ушел с ней, как-то сгорбившись и осердясь.

      Мы посмотрели вслед этой парочке.

      – Человек быстрых решений! – сказал я. – Машина отремонтирована, жена новая – нет, каков молодец!

      – Ну, с этой он еще напляшется, – сказал Кестер.

      Едва они скрылись за поворотом, как Готфрид напустился на меня:

      – Ты в своем уме, Робби? Упускать такой шанс! Да ведь это был учебный пример на тему о том, как надо действовать!

      – Унтер-офицер Ленц, – возвысил голос я, – грудь колесом, когда разговариваете со старшим по званию! Я, к вашему сведению, не сторонник двоеженства и не стану выдавать машину замуж вторично!

      Момент был впечатляющий. Глаза у Готфрида стали как блюдца.

      – Не шути так со святыми вещами, – выдавил он из себя.

      Не обращая на него больше внимания, я обратился к Кестеру:

      – Отто, прощайся с нашим сыночком «кадиллаком»! Он больше не наш. Отныне он украсит собой достославную фирму подштанников! Будем надеяться, он заживет там недурно. Не так героически, как у нас, зато куда более вольготно!

      Я вынул чек. Ленц едва удержался на ногах.

      – Не может быть! Что? Неужели? Ну, не получено же… – прошептал он хрипло.

      – А вы что, птенчики, думали! – сказал я, помахивая чеком. – Угадайте сколько!

      – Четыре! – выкрикнул Ленц, закрыв глаза.

      – Четыре с половиной, – сказал Кестер.

      – Пять! – крикнул Юпп от бензоколонки.

      – Пять с половиной! – выпалил я.

      Ленц вырвал у меня чек.

      – Нет, это невероятно! Нет, по нему наверняка не заплатят!

      – Господин Ленц, – сказал я с достоинством, – чек настолько же благонадежен, насколько неблагонадежны вы! Мой друг Блюменталь не затруднится уплатить в двадцать раз больше. Подчеркиваю: мой друг, у которого завтра вечером я ем фаршированную щуку. И да послужит вам это примером! Заключить дружбу, получить деньги вперед и быть приглашенным на ужин – вот что значит уметь продавать! Так-то, а теперь вольно!

      Готфрид с трудом приходил в себя. Он сделал последнюю попытку:

      – А мое объявление в газете! Мой амулет!

      Я сунул ему медаль.

      – На, возьми свой собачий жетон. Совсем забыл о нем.

      – Сделка безупречная, Робби, – сказал Кестер. – Слава богу, что мы наконец сбыли нашу телегу. А деньги нам сейчас невероятно кстати.

      – Дашь мне пятьдесят марок авансом? – спросил я.

      – Сто. Ты их заслужил.

      – Не желаешь ли взять в счет аванса и мое серое пальто? – спросил Готфрид, сладко сощурив глаза.

      – Не желаешь ли попасть в больницу, несчастный хамоватый ублюдок? – парировал я.

      – Парни,