Шаманский бубен луны. Сания Шавалиева

швейная машинка.

      – Ты чего? – удивилась Вера. – Ты же на художника шла?

      – Обломалась. Мне тут больше нравится.

      – Варвара Сергеевна, у нас новенькая, – крикнула Вера в толпу девиц.

      – Группа уже сформирована, – откликнулась невысокая, полноватая дама, в черном кримпленовом платье с рисунком огромной алой розы. Сердцевина цветка приходилась на пупок, а крайние листья обнимали зад.

      – Варвара Сергеевна, – заступилась Вера за Асю. – Вам чо, жалко? Пусть будет. Машинка все равно пустует.

      – Мне не нужны лишние штрипки, – возмутилась Варвара Сергеевна.

      – А чего делать-то? – захныкала Вера. – Это моя подруга Ася Мурзина. Ну не понравилось ей у художников. Вы не берете. Куда ей теперь?

      – Ну девочки, загрузили вы меня, – вздохнула мастерица. – Подождите, сейчас попробую решить.

      Мастерица вышла из класса, а Вера начала экскурсию.

      – У тебя машинка по штрипкам. А у меня первая, строчная. У меня будут карманы. Между нами оверлоки.

      Варвара Сергеевна зашла в учительскую.

      – Девушки, у меня лишняя. Кто заберет? – Со всех сторон раздались вздохи. Слышно было, как зашуршала бумага, зазвенели стаканы в подстаканниках, захлопали ящики письменных столов. – Ну что мне человека гнать на улицу?

      – Господь с тобой! – ужаснулась седовласая женщина у окна, мастер швей-мотористок. – У меня плюс два. Пусть будет плюс три.

      – Могу взять себе. – Мастер слесарей показал два пальца. – Или вон у Инессы Сергеевны не хватает двоих.

      – Инесса Сергеевна, заберите Мурзину, – вкрадчиво попросила Варвара Сергеевна мастерицу художников. – Она кажется к вам записывалась.

      – А, это та обиженка? Да ну ее. Какая-то травмированная с низкой мотивацией.

      Мастер слесарей усмехнулся:

      – Классика жанра. Надо сначала довести художника до дурдома, а потом делать из него гения.

      – На что вы намекаете? – резко отреагировала Инесса Сергеевна. – Кого это довели до дурдома?

      – Ван Гога…

      Ася молчала всю дорогу, пока Вера не заговорила первой.

      – Слушай, а это не Вовка Шилков? С кем это он?

      На другой стороне улицы в тени осенних тополей шли двое. Он осторожно держал ее пальцы. Она, уткнувшись носом в широкий шарф, шла рядом. Из-под пальто постоянно мелькали стройные ножки в капроне и сапогах-чулках. Ветер трепал ее длинные светлые волосы, девушка поправляла, кокетливо улыбалась. Это была красавица, уже созревшая для любви и обольщения.

      – Светка Светличная! – напрягла память Вера. – Из четырнадцатой школы.

      И Ася сразу вспомнила ее заливистый смех, когда мастерица разбирала рисунок. Вспомнила, каким он был мерзким и отвратительным.

      – Нич-чего себе. Шилков и Светличная? – ликовала Вера. – Твоя соперница!

      – С фига ли?

      – Ты ведь говорила, что Шилков тебе нравится.

      – Никогда