Непрощённые. Александр Гаврилов

народ напугаем, кто их знает. А так просто москвичи с причудами, к таким – особое отношение.

      – Ага, как к душевнобольным…

      – Зато на контакт быстрее пойдут.

      Крошечная наша электричка, чуть побольше московского трамвая-гармошки, замедлила ход, ухнула сонной совой и остановилась. Подхватив рюкзаки поплелись к выходу. Пока выбирались на улицу, попутно помогли старушке с ее котомками. Бабка так долго и сердечно благодарила нас, будто с намерением уговорить нас тащить ее пожитки до самой хаты. Но распрощались, старушка юркнула в щель нового низенького вокзального забора и пропала, казалось, вовсе.

      Мы не спешили, огляделись. Маленький, словно сказочный пряничный домик, вокзал. С башенками на крыше, словно кремом выведенными. Окошечки милые, кажется, в стиле русского барокко. Ну это к слову. За вокзалом много зелени, да, как огромная шахматная ладья, под стать вокзальному строению кирпичная башня. Как после выяснится – водонапорная. Красиво. Мило, но… убого что ли. За всем этим великолепием заигравшегося архитектора тянулись простые деревянные дома, с крашеным частоколом, с мальвами у калиток, с лавочками, с печными трубами, с колонками для подачи воды посреди улиц. Вот как оказывается выглядит провинция.

      – Что дальше?

      Но Сашка Кольке не ответил. Словно к чему-то прислушивался, потом выразил:

      – воздух-то какой!

      – какой?

      – чистый.

      Принюхались. Действительно. Вот если глаза закрыть, да представить, что вместо воздуха белый лист, так на том листе всякий запах виден-чувствителен. Вот машина проехала, старенькая, медленно прошуршала. А после нее след. Подумать только, но как вкусно пахнет отработанный бензин на свежем воздухе. Чудеса в простоте, чудеса обыкновенны.

      – ну? Надышались? Тогда пошли.

      – Куда?

      – такси ловить.

      Ловить некого не понадобилось. Сразу за вокзалом стояло штук шесть автомобилей с шашечками. Но к нам на встречу никто не сорвался. Выждали сколько-то, переговорили о своем, затем только словно нехотя заметили нас. Сашка уверенно направился к ним, но Коля ухватил его за рукав:

      – стой, спектакль сломаешь. Видишь: цену набивают, – сквозь зубы цедит Колька, – типо, у них работы навалом, теперь только передышка. Знаем, плавали. Смотри, сейчас самый жирный отвалит, он самый прошаренный, ему теперь очередь.

      Действительно от кучки таксистов отлепился самый круглый и покатился медленно к нам.

      – Куда едем, земели?

      – Мазово.

      – Да, – покивал таксист, – это можно. Рубликов так за восемьсот. – тут он обернулся к своим, крикнул:

      – Сём, до Мазова сколько у нас там? – спектакль продолжился. Самый тонкий из компании таксистов – Сёма – вынул из нагрудного кармана засаленную бумажку, сложенную вчетверо. Развернул, нацепил очки и стал смотреть в подорожный прейскурант. Дернул подбородком значительно:

      – Восемьсот тридцать.

      Прошаренный колобок руками развел, мол не мы такие, цена такая.

      – Ну? –