Корица: Солнечный Жертвенник Лунных ведьм. Ная Ревиоль

квартира возводилась в хоромы.

      – Иди, иди сюда – приманивала меня Надя. Она поняла, что по-другому со мной нельзя: я робела, как кузнечик. Мне страшно было находиться в таком месте, и вот почему.

      Небольшая двухкомнатная квартира встретила меня светом, уютная, светлая со строгим минимализмом, и фиолетовыми водопадами фиалковых штор. Она обладала неоспоримой притягательностью для заброшенного ребёнка, как я. Надина натура была хаотичной и придавала оживление квартире, шторам, которые летали от её рук, глаза, её блестящие, как масло, искали, требовали больше воздуха, окно чуть не было выдернуто из рамы, повинуясь её желанию надышаться, с двухярусной кровати поверженным флагом свисало одеяло; вмятины на подушке хранили утренний бунт. Как она была горяча! Её комната была беззащитна от её нападок – удел подушки незавиден – летит вниз; обнажилась припрятанная косметичка. Надя замирает, точно её секрет был разворошён кем-то: косметички было недостаточно: потерялось нечто особенное…

      – В чем дело?

      Все печали Нади облетели, когда я её спросила: невысказанное подозрение, что кто-то незадолго до нас вскрыл её тайник, носилось в её глазах.

      – Не заморачивайся – я забыла кое-что.

      Она любила зелёные цвета: насыщенные, салатовые, жидкие с белым, юбка чуть выше колена открывала белые ноги, как бумага, с такой же хрупкой кожей, матовой, как манник.

      Надя всячески старалась утешить мою подозрительность, притащила кружки и чайник; чай кипятился у меня на глазах, чтоб я убедилась в её чистых намереньях.

      – Будешь?

      Мой кивок чуть не лишил меня головы, я нечасто прибегала к подобному, обычно я не шевелилась, зато я вспомнила, что у меня есть шея…Пока что есть: не отпускали опасения, что наша просветительская «авантюра» ничем хорошим не закончится.

      Надя удивилась моей уцелевшей голове: я, как неумеха, не могла управлять своим телом, разговором, который, как казалось, мне сложится сам собой, естественно… в квартире с призраком давно замолчали приветствия и пожелания, имена, чаще вылетало склочное «ты». Как удивительно разговаривать вот так просто… поэтому я в рассказе обхожу диалоги – они для меня удивительны – невозможно повторить.

      – Догадываешься, с чего начнём? – спросила Надя с налёта.

      – Нет.

      – Твоя толстовка… Тебе нельзя в ней постоянно ходить. Как пацан. И эти штаны алкашки сильно тебя простят.

      Надя говорила беззлобно, отслеживая моё самочувствие, как я держусь, и представляю ли, откуда все мои беды. Она упала на стул, который мог вместить двух таких Надь, и не сводила с меня своих чёрных глаз, будто заново знакомилась со мной. Она покусочно осматривала меня с головы до ног с наивным удивлением. Но наш разговор не клеился. Я понимала, что она бесконечно права, хоть и страшилась говорить с ней.

      – Ты не дуешься? – завела Надя после трепетного молчания.

      – Нет.

      – А другое у тебя есть? – она снова осмотрела меня. Вопрос Нади не нуждался