Моя любовь. Роман без тональности. Семён Юлиан

по рюмкам водку.

      – Петька, откуда синяк? Подрался? – Митя счастливо глядел на присутствующих, ему хотелось всех обнять и расцеловать. – Подрался, признавайся. Мужчина, молодец!

      А Петик верно, подрался сегодня. Его ребята в классе давно начали терроризировать: приезжий, крестик носит, а отец у него – косой. То есть с бельмом. Окружили сегодня после уроков во дворе школы и давай толкать один к другому. Петик упал, поднялся. Они снова толкают, он терпит. Потом упал, смотрит – прутик перед носом у него на земле лежит. Такой приличный прутик, прут целый, ветка тополя, большая. Петик взял этот прут, поднялся и как хлестанёт. Те аж оторопели, сначала не поняли ничего. А Петя как стал их хлестать! Погнал через всё футбольное поле, а они, как стадо, им бы в рассыпную, а они бегут толпой, а Петик догоняет и хлещет сзади. Да злости особой не было… Но была, конечно, злость, вообще-то, а то что бы он их гнал? Как-то в этом побоище и рубаху порвал. А грязь потом в школьном туалете отмывал – и с куртки, и с лица, руки все в кровь изодрал и тоже в грязи извазюкал. Кто-то же ударил его, даже не заметил когда. Вот и синяк. Петя теперь их не боится, он понял, что проучил их. Не полезут больше. Да пусть…

      – Что это, – показал Митя в свою тарелку, – ты, мамка, желудок не почистила у курицы?

      Митя захохотал, сильнее, громче, перегнулся, схватился за живот и всё хохотал.

      Он вот надкусил сейчас желудок петушиный, что Ксюша положила ему в тарелку, а оттуда вывалилось всё содержимое, что ел петух перед забоем, зёрна какие-то. Ксюша не знала, что потроха надо разрезать и чистить, да так и сунула в кастрюлю петушиный желудок целиком.

      – Водочкой хорошо залакировать! – Казимир Соломонович тоже смеялся.

      И Петик смеялся. Ксюша сначала устыдилась, а потом сама захохотала больше всех. Ей налили маленькую белой, хоть беременным и нельзя.

      А может, это и не так плохо, быть мужниной женой, родить дитя? И будет у них сразу двое, и Петик, уже есть, и маленький. Да хорошо же!

      И Ксюша запела на радостях:

      – Он рюмку вина наливает

      И выпить он мне подаёт…

      Митя на работу после обеда пошёл подшофе.

      …

      – Чувак!

      – Всё, отстань, отстань!

      – Что такое?

      – Небо в Дунай упало. Гости приезжают. На пять дней, на Новый год. 30 вечером здесь, 4 вечером обратно.

      – У вас же на острове холодно, дубак.

      – Экстрим любят. Да они камин топить будут. Молодые, романтично, треск горящих поленьев и такое.

      – А ты что, уже не романтик?

      – Да романтик, романтик. Некогда, побежал, надо начинать готовиться к приезду гостей. Стихийное бедствие, говорят, гости. Пока.

      …

      – Дмитрич, как дела?

      – Да дел куча, послезавтра гости.

      – А что сидишь?

      – Сижу… С мыслями собираюсь. Не знаю с чего начать.

      – Да ты кино смотришь, фигню какую-то про чекистов, фильм 39 года. «Слава железным чекистам!..» Лучше расскажи, как Тося курочку убила.

      – Это потом.

      – Ну расскажи, как ты к Эмме съездил.

      – Некогда.