Моя любовь. Роман без тональности. Семён Юлиан

«Я хулиган был в молодости. Отчаянный. Я же качок был» «Да, да, – говорили интервьюеры, – вы и сейчас имеете рельефные мышцы. Как вам это удаётся?»

      Виктор Алексеевич снисходительно улыбался. Труд, упорный труд. Ну и врождённые способности. «И выдумщик. Вот молодой был, наивный, конечно. Представьте, ещё в школе придумал делать замки из картона. Моя идея состояла в том, что несколько слоёв картона – очень прочная преграда. Придумал построить здание из этих слоёв и скрываться в нём. Фантазия юная работала, романтика.

      Но главное, за правду стоял, с детства. Хоть иногда и перегибал. У нас один такой учился в классе. Оклеветал несчастного больного одноклассника, что тот симулирует болезнь. Я, конечно, погорячился, побил его. Клеветника. Не мог терпеть несправедливость. И не могу до сих пор. Порядочно побил, хоть тот и был сильнее меня. Чувство жажды установить законность, совесть и правду всегда придавало мне сил. Эта жажда правды научила меня и бороться до конца, и различать людей, и прощать их…»

      «Ось вона яка, Софья Грушко…»

      …

      «Я бы мог жить с тобой, Маша, и хотел жить с тобой. Мы могли бы жить с тобой долго, как голубки, всю жизнь. Только ты должна была отдаться мне, полностью, довериться, целиком и без остатка. А не быть одновременно и в первую очередь… С подругами, со взрослыми своими детьми, даже с родителями. Никто не остаётся с родителями, только переростки, родители уходят на дальний план. И не со своей работой тебе быть. Только со мной. Мы бы жили хорошо, очень хорошо. И ты бы была счастлива. Вот счастлива от сих и до сих. Надо было только довериться мне. Только полностью довериться. А ты всё ныла: «Я по-прежнему одна, я так и осталась одна…» А я в то время был рядом с тобой. И ты прожила, как ты сама потом говорила, эти годы, со мной, как лучшие годы в своей жизни. Мало тебе было? Не оценила того, что имела. Это так типично. А теперь ты точно одна, даже если и живёшь с кем-то постоянно, в чём я лично сомневаюсь, что постоянно. Старуха у разбитого корыта. Только не подумай, что моё письмо что-то означает. Не вздумай надеяться. Я не знаю, почему вспомнил о тебе. Ты, наверное, думала обо мне, и эти волны дошли до меня. У меня ничего не колышется в сердце, не сомневайся. Лишь наблюдение, наблюдение над странной особой. Странноватой точнее, это же типично, твоё поведение, я сказал уже. А я встретил женщину. Тебе интересно, какая она? Она королева. По жизни королева. И при этом добрая. Не добренькая, как ты, а по-настоящему добрая. И при этом королева. Ты не знаешь что это, быть королевой? Да и не надо тебе, если не знаешь. И у неё талия, не хуже, чем у тебя. У неё точёные ноги и великолепная грудь. Тоже наследственность, как у тебя с фигурой, ты знаешь, о чём я. И ещё у неё губы, которые всегда хочется поцеловать. И она в школе была золотая медалистка, как ты. Тебе это интересно? Не спорь, знаю, интересно. И она умнее тебя, хоть это не имеет значения. Она только посмотрела и сразу сказала про мой ремонт: «То и то…» А мы с прорабом всё думали, думали… И её совет был не в тягость, я легко его принял – она умеет быть тактичной. Это не ваши бабы. Только мягковата, если хочешь знать, если наглые