Две секунды после. Ксения Ладунка

и живи своей жизнью «настоящего человека». А я пошла. Пока.

      Я встала, с грохотом отодвинув стул. Мама проследила за мной взглядом и сказала:

      – Если ты думаешь, что можешь так легко распрощаться со мной, то глубоко ошибаешься.

      Я впилась ногтями в кожу ладоней, развернулась и ушла прочь.

      – Я слышала, к тебе приезжала мама, – сказала миссис Томпсон, заглянув в свои записи.

      – Да, – ответила я. – Приезжала.

      – И как прошла встреча?

      Я замолчала, задумавшись.

      – Как всегда.

      Она покивала, прищурилась и спросила:

      – Что ты чувствуешь рядом со своей матерью?

      – Ужас, – без колебаний выдала я. – Ненависть. Я ненавижу ее и до смерти боюсь.

      – Твоя мать – жестокий человек, – напомнила психотерапевт.

      – Да, – тихо согласилась я.

      – Как ты думаешь, она отдает себе отчет в том, что делает?

      – Да, она прекрасно все понимает.

      Миссис Томпсон снова кивнула.

      – Знаете, – не выдержала я, – мне очень больно от этого, правда. Даже больнее, чем от отсутствия Тома. И эти вопросы, которыми я с детства задаюсь… «почему так», «за что это»… Я понимаю, что они не имеют смысла.

      – Не почему и ни за что, – согласилась она.

      – Да.

      Я замолчала и снова взглянула в окно. Там начался дождь. Миссис Томпсон не дала мне переключить внимание:

      – Ты можешь спрашивать «для чего» и «что с этим делать», – предложила она.

      Я посмотрела на нее и усмехнулась:

      – Что, скажете, я должна простить ее?

      Она вскинула брови:

      – Ты? Свою мать? Ни в коем случае.

      Я сглотнула. Почувствовала облегчение и удивление.

      – Просто все вокруг удивляются, как можно ненавидеть маму, это же мама… И все вокруг требуют ее простить. Как будто бы я не имею права на те чувства, что к ней испытываю.

      – Все вокруг не были на твоем месте, – миссис Томпсон поставила локти на колени и подалась ко мне: – Твоя история особенная, Белинда. Прости за прямоту, но твоя мать – психопатка. Она не причиняла тебе боль случайно, как большинство других мам, она делала это осознанно.

      Я поморгала.

      – Психопатка?

      – Не совсем верное, с медицинской точки зрения, определение, но… да. То, о чем ты рассказываешь: контроль и доминирование, конфликт как способ общения, навязывание чувства вины, – это говорит о ее психическом расстройстве.

      Я на несколько секунд впала в ступор, а потом выдавила из себя:

      – Ничего не понимаю.

      – Скажи, как ты думаешь, твоя мама испытывает эмоции?

      – Эмоции?

      – Да, обычные человеческие эмоции.

      Покопавшись в себе и обведя помещение глазами, я ответила:

      – Иногда мне кажется, что нет.

      – Тебе кажется? Или так оно и есть? – уточнила миссис Томпсон.

      – Я слабо понимаю, как можно не испытывать эмоции.

      – Но ты же знаешь свою мать.

      Я напряглась. Она пыталась