Две секунды после. Ксения Ладунка

как о чем… например, о том, что ты наркоманка, а твой отец хочет обрубить наше с тобой общение.

      – Почему у тебя всегда дело в отце?! – возмутилась я. – Мама… это я не хочу тебя видеть, я не хочу с тобой общаться! Почему ты не можешь оставить меня в покое, ты ведь так ненавидишь меня!

      Мама задрала подбородок и подняла брови. Потом поставила локти на стол и, сцепив руки в замок, сказала:

      – Говоришь, я ненавижу тебя, – она кивнула. – Это не так, но ты можешь думать что угодно.

      Мама сделала паузу, с пренебрежением оглядев всех находящихся в комнате, и внутри меня поднялась тревога.

      – Ты совсем не понимаешь, что я пытаюсь для тебя сделать?

      Я прервала ее:

      – Все, что ты делаешь, – это делаешь мне больно!

      Не отреагировав на мои слова, она продолжила:

      – Тебя всегда тянуло к тому блядству, которым живет твой отец. С самого детства было понятно, что ты его копия.

      Я сжала ладони, сдерживая злость, в то время как она была абсолютно спокойна.

      – Ты могла бы стать нормальным человеком, могла учиться, денег у твоего папаши много, он мог бы оплатить тебе хоть Гарвард, – мама покачала головой. – С ресурсами, как у твоего отца, люди становятся президентами. Ты, наверное, не знаешь, но некоторые убивают друг друга за такие возможности.

      Она замолчала специально, чтобы сделать на этих словах акцент. И чтобы я сполна почувствовала себя последней тварью.

      – Но ты предпочла ширяться и спать со взрослым мужиком. Все, что ты делала – это тратила впустую время и просила у отца деньги на новые айфоны, когда разбивала старые. Представь, что будет, когда он умрет…

      – Мама! – вскрикнула я.

      Она вздохнула:

      – Это все равно случится, Белинда. С таким образом жизни очень скоро. Половина его денег отойдет лейблу, на который он работает, остальная половина тебе. Когда-нибудь они закончатся. Что ты будешь делать дальше?

      Я проглотила ком в горле и замолчала. Понимала, мама будет ждать моего ответа и не продолжит, пока я не скажу.

      – Не знаю, – буркнула я, лишь бы это скорее закончилось.

      – Ты думаешь, я тебя ненавижу, но я всего лишь хочу, чтобы ты не сливала свою жизнь в унитаз, потому что этого хочет любая мать.

      Все тело обожгло изнутри, и я сказала:

      – Я знаю, что вы меня не хотели и поженились только по залету.

      Мама замерла, но в лице не изменилась. Потом пожала плечами.

      – Я решила, что тебе не надо об этом знать. Но кто-то, видимо, думает по-другому.

      – Теперь я хотя бы понимаю, что к чему.

      – Что случилось, то случилось.

      Я сжала челюсти и посмотрела в сторону, пытаясь сдержать слезы. Слышать о своей жизни, как о чем-то просто «случившемся», – невыносимо.

      – Я не знаю, как ты будешь дальше, – сказала мама, – если продолжишь так жить, сопьешься вместе со своим папашей и кучкой его рокерских выродков.

      – Я на реабилитации, как ты и хотела, что еще надо? – тихо спросила я.

      – Это не реабилитация, это каникулы в Майами. Полное здание