Две секунды после. Ксения Ладунка

глаза на снимке блестят, а выражение лица такое трагичное, будто через секунду после вспышки я бросилась в слезы. Я безоговорочно верю себе на этой фотографии: несчастная девушка сломлена, живет только ради дозы и смертельно от этого устала. Я верю, что она пережила многое.

      Это словно весь мой полученный опыт и все воспоминания, показанные в одной фотографии. Это искусство. И теперь я понимаю, почему оно так ценно.

      Медленно подняв глаза на Тома, я вижу, что он в абсолютном нетерпении и жаждет моей реакции.

      – Это… очень красиво. Ты прав, она идеальна для обложки.

      Он широко улыбается, забирая у меня телефон.

      – Ты красива, – говорит Том, наклоняясь надо мной. – Прекрасная получилась фотография.

      От стеснения я опускаю взгляд в пол.

      – Ты тоже неплохо поработал.

      Том ухмыляется и начинает рассказывать, как он хочет обработать эту фотографию и как видит обложку в целом. Я же погружаюсь в свои мысли: если я такая красивая, почему столько людей пишет, что я тупая? А если их настолько много, значит, они правы? Я, правда, глупая? Если нет, то почему мое лицо так выглядит?

      – Эй, Белинда? – зовет Том. – Ты чем-то обеспокоена?

      Посмотрев на него, я задумываюсь и понимаю, что, действительно, переживаю.

      – Слушай… – я поворачиваюсь к нему всем телом, – я выгляжу глупо?

      Том улыбается, но в то же время хмурится.

      – Что? Нет, ты хорошо выглядишь.

      – Я имею в виду, я глупая? У меня тупое лицо?

      На секунду он зависает, а потом поджимает губы, слегка опуская голову.

      – Ты это в интернете прочитала?

      Я горько улыбаюсь, перебирая край рукава. Сложно было не прочитать, когда это валится на тебя со всех сторон. Скользнув пальцами по моему предплечью, Том берет меня за руку:

      – У тебя красивое лицо. Никто не будет этого отрицать, у всех есть глаза.

      – Красивое не значит не тупое.

      – Я не собираюсь убеждать тебя в обратном, как ребенка.

      Я вздыхаю, понимая, что это глупо: зачем ему спорить со мной и что-то доказывать.

      Том переплетает наши пальцы, а я сжимаю его ладонь.

      – Я просто начинаю задумываться, что не так с моим лицом, – я вздыхаю, – может, я что-то о себе не знаю? Мне стоит выглядеть как-то по-другому? Я хожу с открытом ртом?

      Том заливается смехом.

      – Что? Ходишь с открытым ртом? Ну, не знаю… когда ты говоришь, ты его открываешь. А так я не смотрю на твой рот, смотрю на тебя в целом.

      От его смешков мне становится легче. И правда, какая глупость. Открытый рот… Люди ищут причины придраться. Мы долго смотрим друг на друга, но эту идиллию разрушает звонящий телефон. Том отвечает, а потом говорит, что наша машина приехала, и мы можем отправляться в отель.

      Направляясь по коридору к выходу, я говорю:

      – Моя мать говорила мне, что я тупая. Наверное, поэтому комментарии меня так задевают.

      Том становится серьезным.

      – Бельчонок… – говорит он, и в моем животе взлетают бабочки. – Во-первых, не читай это. Если будешь