Спокойная ночь. Андрей Гупало

че за измена? Точно-то еще ничего не известно.

      – Вот когда уточню, тогда и встретимся. Я сам всех найду. Так и передай.

      – Лады, – сказал, как отрезал Глеб и, хлопнув Антона по плечу, растворился в толпе.

      Вот этим своим «лады» Глеб Антону и нравился. Он не задавал лишних вопросов, не спорил, как некоторые, не искал причин откосить от работы. Он просто делал то, что требовалось. Да, в мозговых штурмах от него было мало проку. Но зато в практической стороне ему не было равных. Антон мог пригнать свою “Ладу” к подъезду хоть в три часа ночи и ехать хоть к черту на кулички, достать новую видеокарту и починить битый айфон, организовать пикник и разрулить с преподами вопросы по долгам – все это не составляло для него труда. И даже после самой тяжелой работы и бессонных ночей ни одного недовольного слова или жалобы.

      На кафедре было темно. Здесь всегда, даже летом, окна закрывали плотные коричневые шторы, создававшие густой полумрак. Входя, Антон успел заметить диспетчера – тетушку предпенсионного возраста в брючном костюме, возившуюся с бумагами в углу возле старого принтера. Но едва двери захлопнулись, ему показалось, что даже солнце за окном и то погасло.

      – Громов? – прозвучал в образовавшейся тишине низкий женский с хрипотцой голос, так что Антон вздрогнул от неожиданности.

      – Громов… – робко ответил он, пытаясь разглядеть в сумраке фигуру диспетчера. Но она настолько слилась со шторами и принтером, что отличить их было невозможно.

      Из темного угла снова прозвучало:

      – Антон?

      – Антон… – ответил он нерешительно и в кабинете снова повисла тишина, едва нарушаемая голосами, доносящимися из коридора.

      “Тоннель”, – почему-то подумалось Антону. – “Там, наверное, такой же мрак. Хотя, кто его знает, может еще хуже”.

      Принтер вдруг замигал зеленым глазом и зажужжал, выплевывая бумагу. Едва заметный силуэт отделился от машины и поплыл над длинным рядом столов. Приблизившись, диспетчер протянула Антону пачку еще теплых листов бумаги и ровным, лишенным эмоций, голосом произнесла:

      – Это материалы для сессии: контрольные, билеты, тесты. Нужно сдать все до тридцать первого декабря. Желательно, в печатном виде. Все понятно?

      Антон молча кивнул, хотя не был уверен, что его заметят. “Мавр сделал свое дело…”, – вспомнил он строчку из Шекспира, глядя, как тень удаляется в другой конец комнаты.

      – А можно вопрос? – набравшись смелости, обратился Антон к диспетчеру. – Откуда вы узнали, что я приду?

      – Дмитрий Сергеевич сказал, а что?

      “Ну кончено!, – хлопнул он себя по лбу. – Профессор все-таки прав: практики мне не хватает”. У Антона отлегло: значит не отчислили. Уже неплохо. Может и с библиотекой всего лишь слухи.

      – Вас не отчислили только благодаря Олегу Парфентьевичу, – будто прочитав его мысли, ответила диспетчер. – Кстати, он просил вас зайти.

      – Кто, ректор? – зачем-то переспросил Антон и, не дожидаясь ответа, выскочил в коридор как был – с кипой бумаг в руках.

      Администрация находилась на последнем, третьем этаже