Глиняный род. Татьяна Владимировна Фильченкова

Не такого, на которых пашут или каких в телеги впрягают. Этот стоял прямо, как человек, на ногах-столбах. Ручищи – что лопаты для печи. Даже голова у него была! Большая, бугристая. На этой голове зиял перекошенный рот. И глаза-камешки.

      Ретиш оторопел так, что и Зрина не сразу заметил. Тот нёс охапку травы. Увидав Ретиша, рассмеялся:

      – Хорош людоед вышел? – Подошёл к зудю, которому едва до груди доставал, взобрался на кочку и приладил траву к макушке. – С ним и сразишься.

      – Тоже мне битва – глину рубить! Не битва, а забава для мальцов, – пробубнил Ретиш.

      Зрин хитро улыбнулся:

      – А он оживёт.

      Ретиш аж подпрыгнул. Зашикал на брата:

      – Ты что? А если Благоже донесут?

      – Кто? Умир нескоро проснётся, а Медара в доме останется.

      Верно Зрин говорил, доносить некому. Ретиш потрогал ногтем лезвие топора. Острое. Умир точил вчера. Спросил:

      – Сколько ж мне с ним биться? Пока не высохнет?

      – Ты же не с зудём сражаться будешь, а будто с людоедом. А у людоеда, хоть он и ведёт себя не по-людски, смерть человечья. – Зрин ткнул пальцем в середину глиняной груди. – Тут у него сердце. Пока оно стучит – человек жив. Рубанёшь поглубже – сердце остановится. Тогда я и зудя остановлю.

      – Как чуял, что дурное затеяли! Когда бы вы до свету встали! – Умир подкрался неслышно. – Благожа вас обоих обреет за такое!

      – А кто ей скажет? Ты? – оскалился Зрин.

      Умир принюхался, посуровел, спросил строго:

      – Чья кровь?

      – Не боись, не наша. На крови Бродыря Безродного замесил. За ней никто не придёт.

      Ретиш испугался, что старший не позволит сразиться, а другого случая больше не представится:

      – Умир, мы быстро, никто не узнает. Ну? Зудь ведь готов уже. А увидит его кто? Тогда и Благоже донесут. Дай мне сразить его! После изрубим остатки, бросим в ручей, и всё скроется.

      Умир задумался, почесал пушок на щеках, оглянулся:

      – Зыбиш с Тихушей бегут.

      – Уж Тихуша не донесёт, – хохотнул Зрин.

      – Не смейся над увечным, – проворчал Умир. – Ладно, только быстро. И Зыбиша сами уговаривайте, чтоб не донёс.

      Зыбиш уже подбежал к ним. Увидав зудя, выронил корзину, закрыл глаза руками и завыл тоненько. Зрин ухватился за ивовый корень, вскарабкался по нему и выбрался из оврага. Подошёл к Зыбишу и оторвал руки от лица.

      – Посмотри на меня! Если Ретиш одолеет зудя, то и с людоедами справится. А победит он, если ты прекратишь хныкать и отвлекать его. Не то зудь Ретиша раздавит. И смотри, чтоб никому, а то не станем защищать тебя, как чужаки ночью пожалуют. Понял меня?

      Зыбиш всхлипнул и закивал.

      Зрин улыбнулся, довольный. Повернулся к Ретишу:

      – Спускайся.

      Ретиш вытряхнул из-за пазухи хлеб с луковицей, положил их на лист лопуха. Спустился по ивовому корню в овраг, вынул топор, перехватил половчее и встал против зудя шагах в двадцати. Снизу тот казался ещё громаднее. Ростом с рослого мужчину, но шире и мощнее. Ещё эта трава… Как волосы! Да, это не безголовый зудь для пахоты. Этот разумный!

      – Он