Дыши! План вселенной на тебя безупречен. Мод Анкауа

отложить самоубийство на тридцать дней? Я за них заплачу!

      – Вы окончательно рехнулись?

      – А ты должен был умереть уже четверть часа назад. Так что прояви хоть немного уважения. Думаю, ты можешь позволить себе отсрочку в тридцать дней, раз уж подождал пятнадцать минут? И все благодаря мне. Так что я имею преимущественное право на покупку.

      Юридические и бухгалтерские термины в устах Фуэнг поразили Мало.

      – Несомненно, имеете, – невольно улыбнулся он.

      – Вы разве не так обычно разговариваете, когда ведете дела? Так, значит, процент не больше десяти и выплатить его надо будет в конце месяца, через сорок пять дней. Правильно?

      Фуэнг протянула ему руку, чтобы он пожал ее в знак заключения сделки. Мало встревожено огляделся, ему вдруг показалось, что в одном из углов кабинета спрятана скрытая камера. Он растерянно улыбнулся, его впечатлила деловая хватка этой вроде бы обычной старушки.

      – Это шутка, вы меня разыгрываете?

      – Ни в коем случае, это честное предложение. И ты, и я – мы оба в выигрыше.

      Мало молчал, пораженный ее дерзостью и безрассудством. В этой старушке было нечто неуловимо очаровательное. Властность, с которой она повелевала, как ему поступить, покоряла его, хоть и была непривычна, даже немного успокаивала в этот жуткий вечер.

      – А какая вам выгода выкупать тридцать дней моей жизни?

      – Это я скажу, когда придет время.

      – Неужели вы думаете, что я соглашусь на договор, условий которого полностью не знаю!

      – А что ты теряешь?

      – Свободу действий.

      – Видели мы, куда привела тебя эта свобода, – усмехнулась Фуэнг.

      Она вновь заговорила серьезно.

      – Объясню яснее, малыш. То, что ты хочешь уйти из жизни, отказаться от нее, означает, что ты страдаешь, чувствуешь себя отвергнутым. Поверь моему опыту, я кое-что знаю об этом, я, можно сказать, стала экспертом в этом вопросе. Кажется, я догадываюсь, как тебя исцелить. И чтобы это получилось, мне необходимо тридцать дней.

      – Удивительное самомнение! Вы ничего не знаете ни обо мне, ни о моей жизни. Свалились непонятно откуда и утверждаете, что можете меня исцелить?! Да, я в тупике, но это не значит, что я поверю первой попавшейся шарлатанке! Я не кретин!

      – Диагноз поставить я пока не могу, еще недостаточно тебя изучила.

      Мало возразил, растерявшись:

      – И какая для меня выгода в том, что вы оплатите мне эти тридцать дней? Мне эти деньги не пригодятся, я все равно умру.

      Он опустил глаза.

      – Я даже не знаю, буду ли я жив через месяц.

      – Малыш, когда клиент подписывает контракт, ты ведь не спрашиваешь, к чему это тебе, ты объясняешь ему, в чем его выгода. Так ведь?

      Фуэнг определенно оказалась прекрасным бизнес-стратегом. Чтобы расставить все точки над «и», она выпрямилась и заявила:

      – Но тебе я все объясню: в лучшем случае ты исцелишься, в худшем – будешь уверен на сто процентов!

      Каким образом эта старушка собирается лечить его, она ведь даже не представляет, чем он болен, и она явно не врач? Мало не сомневался,