Дыши! План вселенной на тебя безупречен. Мод Анкауа

выпивку, плюхнулся на кожаный диванчик директора и глотнул прямо из горла. Потом еще и еще. Жидкость обжигала горло, но не успокаивала.

      Виски ударило ему в голову. Он начал рыться в ящиках стола Бертрана. Там он и нашел револьвер.

      Он глубоко вздохнул, приставил дуло к виску, закрыл глаза и начал считать:

      – Один, два…

      Deal![1]

      Те месяцы, какие нам осталось жить, важнее всех прожитых годов.

Лев Толстой

      – Слушайте, Фуэнг, я не сомневаюсь, что у вас вкуснейшие оладьи, но сейчас я не могу их попробовать, я не в лучшей форме!

      – Да уж, я вижу, но все же ты жив!

      Мало просто онемел от удивления после этой реплики. Фуэнг прекрасно говорила по-французски, хоть и с сильным азиатским акцентом, фамильярно тыкала ему и вела себя чрезвычайно самоуверенно.

      – Вы говорите по-французски?

      – Да, я уже много лет учусь, – глаза старухи блестели, когда она это говорила. – Сложный язык, совсем не похожий на тайский, спасибо, что позволил мне попрактиковаться сегодня. Как я могу тебя отблагодарить?

      – Ничего не нужно. К тому же я сейчас очень занят, мне не до болтовни…

      – Да, не сомневаюсь, что у тебя есть дела поважнее, чем болтовня с уборщицей, – улыбнулась старушка.

      Мало показалось, что он слышит иронию в словах пожилой дамы, но, с другой стороны, говорила она доброжелательно и искренне. Молодой человек отпил воды из пластиковой бутылки, стоявшей на столе, и попробовал одну из оладий, которые старушка приготовила. Карамельная глазурь с теплым кокосовым молоком смягчила горечь вечера. Семечко лотоса хрустнуло на зубах, проросло в его сердце.

      Фуэнг напряженно ждала вердикта.

      – Очень вкусно, действительно!

      – Вторая окажется еще вкуснее, вот увидишь.

      Она помолчала, потом продолжила:

      – Я заметила, что тебе не по душе мои кокосики. Каждый вечер я находила их в твоей мусорной корзине.

      – Значит, это вы оставляли недоеденный обед?

      – Нет, я готовила их специально для тебя! Я оставляю оладьи на столе у каждого из сотрудников. Похоже, только тебе они не нравятся!

      Она указала пальцем на угощение, словно побуждая его попробовать еще одну оладью. Мало повиновался.

      – Закрой глаза и сосредоточься на вкусе и ощущениях.

      Сладковатый аромат будто оседал на его пробуждающихся вкусовых рецепторах. Запахи смешивались друг с другом, вызывали сложные эмоции, проступавшие в его сердце каплями удовольствия. На какую-то секунду Мало показалось, что он чувствует радость. Он удивленно открыл глаза и увидел, что Фуэнг улыбается.

      – Ты на сто процентов уверен, что надеяться не на что?

      Потом она закрыла глаза и замолчала. Мало вдруг вспомнил, почему он здесь. Он представил, как его мозги разлетаются по стенам кабинета, и ужас охватил его. Сумел бы он это сделать? Покончить с жизнью… а что потом? Слова врача звучали у него в голове: «Тут ничего не сделаешь», «максимум несколько недель». Какое будущее его ожидает? Он будет страдать, чувствовать

1

По рукам (англ.). – Прим. пер.